— Питербери предупредил, что у вас есть… условие. Алек прислонился к стене, устав вести уклончивый разговор.
— То, что нужно, вы мне дать не можете.
— Может быть, и нет. — Фиппс подался вперед. — Я не могу вернуть вам доброе имя, это так, но в моих силах сделать так, чтобы вы могли существовать и действовать под другими именами.
— Вот как? — Алек чуть улыбнулся. — И какими же?
— От лорда Сидмута.
Глаза Фиппса блеснули — он заметил, какое удивление отразилось на лице Алека помимо его воли. Меньше всего Алек ожидал услышать имя министра внутренних дел. Кем был этот Фиппс? Как Питербери вышел на него? И что рассказал ему об Алеке?
— Его светлость может быть очень признательным, если есть за что, — добавил Фиппс. — Хорошо потрудитесь для него — и сможете заручиться его поддержкой.
«Проворный парень, уклончивый и осторожный, но со связями среди очень влиятельных людей, он не упускает никаких возможностей» — так описал Фиппса Питербери. Алек опустил голову и задумался.
— Насколько хорошо?
Фиппс холодно и оценивающе улыбнулся. Так мог улыбаться только Мефистофель, заключая известную сделку с Фаустом.
— Очень хорошо.
Очень хорошо. Сидмут мог очень многое, хотя и не был популярен. Он был членом кабинета министров, его положение и связи позволяли ему дать Алеку то, чего он хотел, — если бы пожелал этого.
— Что для этого требуется?
С каменным лицом он слушал, как его собеседник излагал, что от него требуется. Умение менять внешность, маскироваться. Лгать. Изворачиваться. Быть готовым пренебречь законом или, по крайней мере, смотреть сквозь пальцы на некоторые законы и моральные принципы, преследуя поставленные цели. Хотя само слово не было произнесено, у Алека не осталось никаких иллюзий относительно того, кем ему предлагают стать. Жестокая ирония заключалась в том, что единственный шанс восстановления честного имени он получал при условии бесчестного поведения. Доказывать, что он не был шпионом, ему предстояло, став шпионом.
Если он не преуспеет в качестве «тайного агента», то потеряет право утверждать, что никогда не совершал постыдных поступков. Но если преуспеет… Если Фиппс действительно может обеспечить ему поручительство министра внутренних дел… Если Фиппс сможет отыскать эти компрометирующие письма и передать их Алеку…
Он чувствовал себя странным образом, отстраненным от этого грязного паба, как если бы он был свидетелем действия, а не его участником. Он почти ощущал рядом с собой призрак Фауста, размышляя, продавать ли свою душу этому человеку с холодным взглядом за эфемерный шанс восстановить свое честное имя.