– Сядь здесь,– распорядилась экономка.– Вот так, Пэгги, моя Пэгги.
– Откуда вы знаете меня?– все еще растерянно спросила девушка.– Я никогда не была здесь…
– Ну, как же, милочка,– расплылась в улыбке экономка.– Вспомни-ка, разве не я тебя вырастила? Не я меняла тебе пеленки? Купала, гуляла с тобой, разговаривала. Разве целых четыре года не берегла как зеницу ока, пока тебя ребенком не увезли отсюда?
– Когда мне было четыре года?..
– Ну, чуть больше, чем четыре, дорогая. Ты совсем не изменилась, разве что выросла. Зеленые глаза… Никогда мне не забыть таких больших зеленых глаз. А медные волосы? Только их нужно носить распущенными, зачем закалывать в пучок, как старуха? Ну, вот. Ты, должно быть, голодна. Давно в пути?
– Сегодня утром я вылетела из Нью-Йорка в Бостон,– начала объяснять Пэгги.– Потом ехала сюда на машине. И…
– Немудрено устать,– прервала ее экономка.– Посиди здесь и подожди минутку, пока я сбегаю на кухню. Мы с тобой выпьем горячего чая, чего-нибудь перекусим, а потом мне все расскажешь.
Экономка была явно взволнована, потому так суетилась. Оставшись одна, Пэгги впервые расслабилась. Как странно – пройти через годы и расстояния и встретить того, кто знал тебя маленькой. Поразительно! Девушка привалилась к спинке кресла и на минутку закрыла глаза. Никогда раньше она не испытывала подобного ощущения: неужели, как у любого человека, у нее было и есть то, что зовут домом. Какое удивительное слово! Короткое, всего три буквы, а сколько в них скрыто! Радость охватила ее, неистовая радость, в какую трудно было поверить.
Где-то в глубине комнат гулко пробили часы. Пэгги сосчитала размеренные торжественные удары: четыре часа дня.
Она услышала, как позади открылась дверь, оглянулась через плечо. Вошла миссис Морден и девчушка с подносом в руках.
– Поставь на стол, Хильда,– велела миссис Морден,– а сама ступай наверх и проверь, в порядке ли у нас зеленая комната.
Хильда услужливо бросилась выполнять поручение.
– Ну, вот, Пэгги Макинрой,– сказала экономка,– пей, пока горячий.
Пэгги зажала чашку в ладонях. Она не могла понять, почему дрожит. Но горячий чай помог. Осторожно поднеся чашку к губам, лихорадочно пила глоток за глотком.
– Миссис Морден, неужели правда вы меня знали ребенком?..
– Можешь не сомневаться, милочка. И тебя, и твоего отца… Как он?
– У меня плохие новости. Он умер три месяца назад в Нью-Йорке.
– Боже милостивый… Как же ты одна?..
– Я всю жизнь одна,– сказала Пэгги.– Не только после смерти отца.– У миссис Морден вырвался слабый возглас, но она не стала перебивать.– Сколько себя помню, скитаюсь по сиротским приютам, нахлебалась вдоволь.– Собеседница поцокала языком и сокрушенно покачала головой.– Я никогда не слышала о Реджвуде, пока отец не прислал мне записку, где советовал приехать сюда.