Что случилось? Кто-то из детей поранился или заболел? Не нужна ли им какая-нибудь помощь? Они всегда гордились тем, что со всем справляются сами, и никогда еще не просили помощи. Он бросил парнишке монету, разорвал конверт и обнаружил, что письмо внутри написано не рукой экономки.
Но почему миссис Хэмпхилл пересылает ему послание, пришедшее от кого-то еще? Он заглянул в конец письма и увидел, что оно подписано «Аврора Сампсон».
Он пошарил в памяти, но не смог припомнить никого по имени Аврора среди своих побед. Если одна из них прознала о его связях с семьей Оуэнсов и решила воспользоваться этим, чтобы добраться до него, добропорядочная миссис Хэмпхилл, уж конечно, никогда бы не стала пересылать ему послание, пришедшее из подобного источника. Прежде всего, она и получать бы не стала такое письмо, не желая замарать свои руки. Но вот фамилия Сампсон казалась ему знакомой, и он наконец вспомнил, что так звали «Самми» Миранды. Но они едва обменялись с ней несколькими словами за все время ее пребывания в Лондоне! О чем бы она стала ему писать?
— Самый лучший способ узнать это, идиот, — прочесть письмо, — сказал он себе под нос и вернулся к началу письма:
«Капитан Мюррей!
Если то, что сказала мне Миранда о вашей последней встрече, — правда, то, я знаю, мне не следовало бы вам писать; не следовало бы считать вас достойным хоть одного слова; но я все же надеюсь, что она неверно истолковала ваши слова и что вы не имели намерения оскорбить ее».
Оскорбить? Что она сказала о нем своей подруге? С каких это пор откровенное предложение взять на содержание стало оскорблением для подобных ей?
«Тем не менее, я считаю правильным сообщить вам, что девочка явно иссохла по вас. Я надеялась, что она скоро избавится от своего чувства, но, похоже, что этого не случится. Независимо от того, ошиблась ли она в ваших чувствах по отношению к ней, в ее чувствах к вам сомнений быть не может. Я боюсь, что у нее наступит полный упадок сил».
Да почему, изумился он. Если Миранда предпочла кого-то другого, ей было бы достаточно сказать об этом; незачем было разыгрывать такую мелодраму. Он продолжил чтение:
«День за днем я смотрю, как она молча сидит дома или в саду и только отвечает на мои вопросы. Но и тогда говорит только самое необходимое. Я знаю, что с тех пор, как мы вернулись домой, она ничего не написала, ни одной строчки. Еще с тех пор, как она была ребенком, вряд ли можно припомнить, чтобы прошло больше пары дней, когда она не исписывала по крайней мере нескольких страниц. И хотя она не говорит мне об этом, я знаю, что она больше не может писать. Ее издатель, мистер Уоррингтон, неоднократно писал ей и спрашивал, когда он может рассчитывать на ее новую книгу, но она даже не отвечает на его письма, даже не обещает ему новой книги. Но меня беспокоит не то, что не будет книги, хотя до сих пор писать для нее и значило жить.