— Очень трогательно, но необязательно. Ты меня смущаешь. Я ведь не настоящая невеста. Мне незачем будет хранить букет и фату в особой коробке, и фотографии этого счастливого дня никогда не попадут в мой семейный альбом... — Ее саму поразила горечь, прозвучавшая в собственном голосе. — К тому же один из нас выглядит вполне свадебно... за двоих.
— Тебя это нервирует?
— Меня нервирует все, что связано с тобой. Слушай, Родриго, в самом деле, зачем притворяться друг перед другом?
Она с ужасом поняла, что сейчас разревется. Родриго наверняка это тоже понимает...
— Гвен, ты злишься потому, что свадьба будет ненастоящая?
— Глупости, я не злюсь, просто накопилось довольно много неприятностей. А дурацкое свадебное платье, вообще ни при чем...
Он собирался съязвить, но неожиданно заметил, как по ее щеке сбежала сверкающая слезинка. Родриго торопливо отвел взгляд, смущенный и тронутый одновременно.
— Послушай, Сара что-нибудь приготовила, я имею в виду, типа фаты... Чтобы не притворяться изо всех сил. И еще... Я был резковат, когда ты опоздала... прости. Я ненавижу опоздания. Говорю, чтобы... Просто, чтобы стать ближе...
— Ближе? Ха-ха! Неужели ты думаешь, что я когда-нибудь захочу этой близости?
— Мы могли бы попытаться.
— Соглашением это не предусмотрено.
— Да, до тех пор, пока ты об этом помнишь.
— Мне кажется, или это угроза?
— И если да, то что?
Оба знали ответ. Ничего. Гвен Ричвуд была абсолютно бессильна.
— Кстати, еще... раз уж речь зашла о манерах... Тебе тоже стоит о них подумать.
— Что? Чем это сеньора не устраивают мои манеры?
— Ты агрессивна и любишь спорить.
— Ой, держите меня, психолог! Да, я агрессивна и люблю спорить, особенно, когда меня вынуждают выходить замуж за совершенно незнакомого человека, которого я к тому же презираю. Человека, который цинично покупает людей, чтобы получить еще несколько миллионов в придачу к тем, которые у него уже есть...
— Все, хватит!!! Ты больше не будешь со мной так говорить.
— Правда? А, понимаю, это тоже поможет нам стать ближе...
— О Боже!
Он яростно провел рукой по темным волосам и с новой силой вцепился в руль. Гвен почувствовала угрызения совести.
— Родриго... прости.
Он судорожно кивнул, принимая извинения, но все еще не успокоился. Гвен заговорила медленно, тщательно подбирая слова:
— Я была не права. Никто меня не заставлял... почти... Я сама решила выйти за тебя... то есть, сделать вид, что...
Она неожиданно всхлипнула и отвернулась. Через мгновение в руку ей ткнулся крахмальный, и ослепительно белый платок.
— Спасибо...
— Я тоже виноват. Воспользовался твоей слабостью. Если, конечно, заботу о других можно назвать слабостью.