- Здравствуй, Маэстро. От этого имени мир дрогнул, завертелся передо мною юлой, поплыл, закачался, яростным вихрем налетело отрезвление, и я вспомнил все: город, институт, лица сокурсников, едкий пот тренировок, утренний чай с непременными бутербродами, мама, пытающаяся заглянуть в глаза, наклонив голову, станции метро, магазины, серое в пелене облаков небо, мамаши, выгуливающие во дворе детишек, лихие молодцы в черных кожанках на яростно воющих мотоциклах, очереди, тетради с ворохом формул и формулировок, жаркие приступы ночного одиночества, бодрый голос диктора радио, нагретый солнцем паркет, шершавые корешки книг, мутное зеркало, телевизор с его непременным "уважаемые товарищи" и "передачу для вас подготовили", мадонны, в печальной скуке взирающие на посетителей с картин, команда старосты группы "равняйсь" на занятиях по военной подготовке и его верноподданнические вымуштрованные движения, слова Синдбада: "зря не поспешим", разбивка трассы в чертежах, планах, видах, цифрах, - и еще сотни и тысячи образов хлынули на меня словно бы через разверстые ворота шлюза. Маэстро. Да, так звали меня друзья.
Я очнулся, лежа на полу, и открыл глаза, приготовившись к удару. Hе знаю, как другим, но мне возвращение в реальный мир бьет по нервам так, что хочется взвыть.
Было пустынно и темно, лишь в отдалении тусклым желтыми огоньками горели фонари, да неполная луна серебристым своим светом разгоняла мрак ночи.
Я с удивлением оглядывался вокруг себя, все оставалось на своих местах: освещенная серповидная набережная внизу, приглушенные, но все же доносящиеся сюда звуки гуляния, аромат моря, склоненное надо мной узкое лицо...
Я HЕ ВЫВАЛИЛСЯ.
Медленно приходило осознание того, что произошло, что мой иллюзорный мир не треснул и не распался на тысячу кусков, как изображение в разбитом зеркале. Неужели?..
Один привкус этой мысли - и сердце забилось с удвоенной энергией, а чувства хлынули бурным пенистым потоком.
- Извините, Алексей, но я не ожидал, что ваше прозвище произведет такой эффект, - произнес мой собеседник, видя, что я пришел в себя, и представился: - Повелитель Мира.
Единственный, сколь это ни прискорбно.