Потаенные ландшафты разума (Михайлов) - страница 5

Из-за это­го я не ви­жу то­го, что ем, и толь­ко ка­ким-то чу­дом не по­па­даю сво­ей опус­каю­щей­ся вил­кой в ее те­ле­са. Ка­жет­ся, это ры­ба. Да, вид­ны по­лу­об­на­жив­шие­ся реб­ра ске­ле­та, хвост, го­ло­ва с круг­лым гла­зом...

Я смот­рю... да это же мои реб­ра. Уф... есть от че­го пе­ре­вес­ти дух. Хо­ро­шо, что у этих олу­хов не поль­зу­ют­ся ус­пе­хом ры­бьи моз­ги и гла­за. Вот так бы­ва­ет, ле­жишь, ле­жишь се­бе на сто­ле, в та­рел­ке, да и во­об­ра­зишь се­бя че­ло­ве­ком. Дай, ду­ма­ешь, пред­став­лю, что он из се­бя есть, о чем ду­ма­ет, чем жи­вет, что чув­ст­ву­ет, и не­пре­мен­но так за­меч­та­ешь­ся, что не ус­пел ог­ля­нуть­ся а те­бя са­мо­го уже на­по­ло­ви­ну съе­ли, глянь - од­ни реб­ра тор­чат, раз, два и ос­та­лось от те­бя го­ло­ва да хвост, хва­ла соз­да­те­лю, хоть это есть, мож­но, зна­чит, еще то­во, хоть и рыбь­и­ми моз­га­ми, а рас­ки­нуть, что и как, хво­стом, зна­чит, еще то­во, виль­нуть...

Слы­ха­ли, вид­но, по­го­вор­ку "как ры­ба в во­де"? То-то. Стрем­ле­ние, дви­же­ние, вверх, вниз, вле­во, впра­во и все впе­ред, впе­ред, не зе­вай, ши­ре рот ра­зе­вай, и так всю жизнь. Hе то что те - тра­вя­ни­стые. Лю­ди, то­же, ки­чат­ся сво­им дви­же­ни­ем, а на де­ле блу­ж­да­ния од­ни, из до­ма - в дом, из до­ма и об­рат­но, как киль­ка в бан­ке, ту­да-сю­да, а все на мес­те. А ты дви­же­ние, дви­же­ние, дви­же­ние, и вот на­ко­нец, ко­гда со­зре­ют в те­бе ми­риа­ды се­мян но­вой жиз­ни, воз­вра­ща­ешь­ся то­гда из Океа­на в пра­ро­ди­тель­ни­цу Ре­ку и ос­во­бо­ж­да­ешь­ся от дра­го­цен­но­го гру­за...

Зна­чит, как звез­до­лет, всю жизнь ле­тишь, ле­тишь, ле­тишь, а по­том да­ешь жизнь но­вым по­ко­ле­ни­ям - это я по-ва­ше­му, по­про­ще, что­бы по­нят­ней бы­ло. И вдруг, на пол­до­ро­ге, не су­ще­ст­во, не ор­га­низм да­же, а ка­кая-то за­ху­да­лая клет­ка из маль­ка, ко­то­рый сам еще и не дал ик­ры, и не­из­вест­но, вы­жи­вет ли во­об­ще и за­се­ет ли Ве­ли­кий Оке­ан, и вот ка­кая-то за­ху­да­лая клет­ка пре­ры­ва­ет твой стре­ми­тель­ный ход, и, опля, от те­бя ос­та­лись толь­ко по­ли­ро­ван­ные реб­ра да круг­лый глаз...

- Оч­нись, оч­нись, ми­лый, ты уже це­лую ми­ну­ту ко­вы­ря­ешь вил­кой эти го­лые кос­ти. О чем ты за­ду­мал­ся?

- Я? Про­сти, ни о чем.

- Что ты лю­бишь на де­серт? - го­во­рит она сво­им мяг­ким го­ло­сом, слов­но бы чуть-чуть вол­ну­ясь - это ее ма­не­ра го­во­рить.

- Ба­на­ны.

- Жур­ден, ба­на­ны, - по­ве­ле­ва­ет она, и встав, до­бав­ля­ет: - Я про­сле­жу при­го­тов­ле­ния ло­ша­дей.

- Hо...

- Хо­ро­шо, хо­ро­шо, мой ми­лый. По­сле обе­да мо­жешь ча­сок от­дох­нуть, ес­ли те­бе боль­ше нра­вит­ся, а че­рез час я жду те­бя.