— Я.
— За твою голову назначено вознаграждение. Ханы севера хотят видеть тебя мертвым, — с мрачным удовольствием проговорил татарин. — Они будут преследовать тебя всюду, куда бы ты ни пошел.
— Зачем охотиться за тем, кто сам к тебе придет? — тихо спросил Тэмучжин.
Татарин заморгал, вдруг вспомнив, что случилось сегодня. Этим утром он был среди сильных воинов, а кончил день среди трупов. Он содрогнулся и испустил отрывистый смешок.
— Значит, мы охотимся друг на друга, а стервятники и вороны жиреют, — сказал он.
Смех его был с оттенком горечи, и Тэмучжин терпеливо ждал, пока татарин не возьмет себя в руки.
— Твой народ убил хана Волков, — напомнил он пленнику. О Бортэ не стал говорить. Рана была еще свежей и кровоточила, нельзя было говорить об этом.
— Знаю, — ответил татарин. — Знаю, кто выдал его. Это были не наши люди.
Тэмучжин подался вперед, его желтые глаза яростно заполыхали.
— Ты поклялся рассказать мне все, — произнес он тихо. — Говори — и будешь жить.
Пленник потупил голову, словно в задумчивости.
— Сначала разрежь веревки, — попросил он.
Тэмучжин обнажил меч, покрытый кровью убитых. Татарин начал было поворачиваться к нему, протягивая связанные руки. Но холодное острие уперлось ему в горло.
— Говори, — приказал Тэмучжин.
— Хан олхунутов, — заикаясь, проговорил татарин. — Он взял серебром за услугу и дал нам знать.
Тэмучжин убрал меч. Татарин снова повернулся к нему. Глаза его были безумны.
— Значит, вот в чем корень этой кровавой вражды. Скольких ты уже убил?
— За моего отца? Каплю в море, — ответил Тэмучжин. — Слишком мало. — Он снова подумал о жене и той холодности, что пролегла между ними. — Я еще и не начал отдавать долг вашему народу.
Он не сводил глаз с татарина. Но вдруг кто-то ворвался в юрту, и пленный устремил взгляд на вошедшего, Тэмучжин тоже поднял голову. Резко вздохнул, увидев Юаня с мрачным лицом.
— Я тебя знаю! — отчаянно дергая руками, воскликнул татарин. Он обернулся к Тэмучжину с лицом, полным неприкрытого ужаса. — Прошу тебя, я могу…
Юань действовал молниеносно: выхватил меч и убил пленника одним движением. Клинок рассек шею, брызнула кровь.
Тэмучжин ответил с ошеломляющей скоростью: схватил Юаня за руку, прижал к деревянной решетке юрты и сжал ему глотку. Лицо Тэмучжина перекосилось от бешенства.
— Я пообещал ему, что он останется в живых, — прошипел Тэмучжин. — Кто ты таков, чтобы позорить мою честь?
Юань не мог ответить. Пальцы, державшие его за горло, были железными, и лицо китайца посинело. Тэмучжин стискивал руку Юаня до тех пор, пока тот не разжал пальцы и меч не упал на землю. Тогда он в ярости стал трясти его.