Мигель Гомес стоял у окна своего кабинета, расположенного на одном из верхних этажей недавно построенного офисного здания в центральной части Манхэттена. Необычная для конца апреля жара действовала на него угнетающе, хотя в кабинете и поддерживался вполне комфортный температурный режим. Бледное, словно выцветшее, небо и полное отсутствие ветра не сулили близкого избавления от томительной духоты, напрочь отбивавшей желание браться за дела.
Постукивая костяшками пальцев по узкому подоконнику, он думал о несправедливости жизни, которая, вместо того чтобы распределять неприятности равномерно, по месяцам, обрушивает их на человека в самый неподходящий момент, да еще оптом. Конечно, погода не была виновата в том, что переговоры с возможными компаньонами застыли на мертвой точке, что опытная секретарша Марсия, работавшая еще с его отцом, внезапно слегла с простудой — и как только можно простудиться в такую жару? — а заменившая ее длинноногая блондинка постоянно путалась в документах и по десять минут искала нужный телефонный номер. Погода не имела прямого отношения и к другим проблемам, обрушившимся на голову Мигеля в последние дни, но она дополняла эти проблемы, играя роль той самой соломинки, которая и сломала в конце концов спину верблюда.
На рабочем столе зазвонил телефон, и Мигель недовольно поморщился — Марсия никогда не пропустила бы звонок, зная, что шеф в не самом лучшем расположении духа. Вероятно, Клэр — именно так звали длинноногую блондинку — посчитала, что может сама определять степень важности звонивших.
— Слушаю, — раздраженно бросил он, подходя к столу и поднимая трубку.
Разумеется, звонил отец. Он звонил уже в третий раз за последние три дня, настойчиво и требовательно призывая своего единственного сына и наследника вернуться домой, в Ла-Плата.
— Мы все ждем тебя, сынок. Я понимаю, что у тебя много дел, но семья есть семья. Тебе уже тридцать пять. Пора подумать о жене и детях. Пора порадовать нас с матерью внуками. Приезжай на следующей неделе, и мы обо всем поговорим.
— Как мама?
— Она еще в больнице, но выпишется к твоему приезду. Не огорчай ее.
Мигель сжал трубку. Спорить с отцом ему не хотелось. Конечно, родители всегда желают своим детям только добра, только вот понимание этого «добра» у разных поколений разное. Хавьер Гомес, один из богатейших людей Аргентины, сколотивший состояние на добыче полезных ископаемых, хотел окончательно уйти от дел и заняться воспитанием внуков. Его супруга Долорес переживала из-за того, что единственный сын никак не остепенится и не вернется на родину.
