Когда дорога пошла вдоль озера, Лиза увидела неподалеку от леса дымки от костров. Она тут же несколько раз потянула за шнур звонка – хитроумное изобретение французов, больших любителей разных удобств. Гаврила, сидевший на козлах, не сразу вспомнил, что означает перезвон этих колокольцев под его сиденьем, но потом сообразил, что он – не в санях, натянул поводья и остановил лошадей.
– Что вам, барыня? – спросил Гаврила, с неохотой сползая с насиженного места.
– Видишь дымки. Кто там?
– Там? – Гаврила прищурился. – Так то ж цыгане. Они тут, почитай, каждый год шатры разбивают. А в этот раз чего-то задержались – осень уже, они в холоде не живут.
– Каждый год, говоришь? – Лиза быстро посчитала что-то в уме. – К ним поезжай.
– Что вы, барыня! Цыгане ведь обобрать могут, или еще пуще – порчу наведут. Поостереглись бы, а?
– Мне бояться нечего. Все богатство мое мужу ушло, а сглаза я не боюсь – хуже, чем есть, уже не будет. Поезжай, кому сказано!
Гаврила укоряющее покрутил головой – чумовая эта, новая барыня. Не завела бы куда, откуда не воротишься! Свят, свят, – перекрестился Гаврила и снова полез взгромождаться на козлы.
Когда подъехали к табору, Соня увязалась было за сестрой, но Лиза настрого Гавриле наказала – чтобы младшая с места не сошла, хоть потоп, хоть светопреставление. «Мне-то что, – пожал плечами Гаврила, – исполню, как хочется».
Нельзя сказать, что Лизе не было страшно. До сих пор еще у нее перед глазами стояло бородатое лицо седого цыгана со шрамом – то ли призрак, то ли он и в самом деле приходил напугать ее. Ее долго уверяли, что она была больна и путала видения с реальной жизнью. Но, чем больше Лиза узнавала нового за эти дни, тем больше убеждалась в том, что ее обманывали. И, возможно, старый цыган – тоже не был исключением.
– А-а! – вскричала Лиза – перед ней снова возникло лицо со шрамом. Лиза поднесла было руку, чтобы перекреститься, но цыган остановил ее.
– Не бойся, барышня, мы уже вроде как и знакомы. Я – Седой, и это мой табор. А вот что ты делаешь здесь?
– Я? – перевела дух Лиза. – Я приехала узнать, не стояли ли вы в этом лесу прошлым летом.
– А для чего тебе? – нахмурился Седой.
– Быть может, вы что-нибудь знаете об охотнике, погибшем тогда. Князь Долгорукий.
– Сам не знаю, не слышал, а вот сестра моя, Рада, рассказывала что-то.
– Проводи меня к ней, – умоляюще бросилась к нему Лиза и вдруг остановилась, заметив на поясе у Седого знакомые часы. – Рада, говоришь? Заманить меня решил, а потом, как отца, убить и обокрасть?!
– О чем ты, барыня? – Седой недобро посмотрел на нее. – Мы не убийцы и не воры, мы люди вольные, мы дорогу любим.