В Риме было удушающе жарко, но здесь, на острове, легкий ветерок шелково прикасался к коже, нес спасительную прохладу. Лавиния спрыгнула с трапа, прикрыв глаза от солнца, и растерянно посмотрела встречающих. Слова Витторио: «Дорогая, ты забыла это» — и его протянутая рука с темными очками усилили ее растерянность, но не в такой мере, как теплая ладонь, легшая ей на талию. Он привлек ее к себе и громко, чтобы слышали все, сказал:
— Наше солнце слишком ярко для твоих прекрасных глаз.
Лавиния почувствовала, как дрожали ее пальцы, когда она брала у него очки. На них значилась известная марка, и они явно были намного дороже тех, какие она когда-либо имела. Когда Витторио забрал их обратно, и надел на нее, оказалось, что они впору.
— Я вспомнил, что мы забыли купить очки в Бостоне, но знал, что они тебе пригодятся, — сказал он ласково и наклонился вперед, одной рукой по-прежнему придерживая ее за талию, а другой касаясь плеча, как бы намереваясь притянуть к себе.
Для стороннего наблюдателя они были милой воркующей парочкой. И Лавинии стало понятно, почему Витторио выбрал именно этот момент, чтобы вручить очки.
Ну что же, они продолжают играть свои роли. Не думая о последствиях и не задаваясь вопросом, зачем это делает, Лавиния обвила руками его шею, нежно посмотрела ему в лицо и проворковала в ответ:
— Спасибо, дорогой. Ты такой внимательный!
Она явно удивила его. Это можно было прочесть в его взгляде. Но одновременно она увидела в его глазах что-то хищное, угрожающее, поэтому тут же отступила. Но он не хотел отпускать ее сразу, а продолжал удерживать возле себя и лишь потом подтолкнул к группе встречающих.
— Мама, это Лавиния, — сказал он, представляя ее старшей из двух женщин.
Лавиния жадно рассматривала хозяйку острова, зная, что, если бы она и Витторио были действительно помолвлены, все бы сделала, чтобы той понравиться. От этого, в конце концов, зависит многое в семейной жизни.
Внешне женщина напоминала Мариетту. Но только внешне. Стоило Лавинии заглянуть ей в глаза, и она увидела в них тепло, которое отсутствовало у кузины Витторио. В облике его матери было что-то нежное и мягкое, даже какая-то застенчивость, и интуитивно Лавиния почувствовала, что такая женщина, полюбив однажды и потом потеряв возлюбленного, всегда будет оплакивать его.
— Приятно с вами познакомиться, миссис Фоулстон… — начала было Лавиния, но мать Витторио немедленно протестующе покачала головой.
— Ты моя будущая невестка, Лавиния, и поэтому отбросим формальности. Зови меня просто Альбертиной или мамой, как зовут меня Вито и мои дочки.