— Приходи ко мне в комнату на чашечку кофе перед сном, — вкрадчиво пригласил Джонатан, когда группа разошлась, решив попытать счастья.
— Очень любезно с твоей стороны, однако я прямо-таки с ног валюсь, а по всему похоже, что завтра нам понадобятся все наши силы, — улыбнулась Роза, извиняясь, и подумала, что этот довод покажется через пару вечеров, пожалуй, немного избитым. Не было никаких сомнений, что интерес Джонатана к ней был далеко не платоническим, однако он был обходительным и цивилизованным партнером и принял ее отказ без возражений. «Если муж-тина приглашает тебя в свое жилище, — наставляла ее Филиппа, — то только по одной причине. Так, что если кто-нибудь упомянет о своих гравюрах, ты не надейся действительно увидеть их у него, хоть ты и находишься на семинаре по живописи. А если примешь какое-либо из предложений, то не забывай, что даже приятные мужчины не терпят, когда их водят за нос — а и твоем возрасте и при внешних данных они наверняка решат, что ты понимаешь, что к чему».
Филиппа искренне испытывала беспокойство за Розу из-за своей роли в ее преображении. Она говорила ей о возможности встречи с сексуально активными самцами. Однако сама Роза не придавала ее словам особого значения. У нее не было абсолютно никаких намерений водить кого бы то ни было за нос, а Джонатан уже и сам допустил, что у нее есть дома постоянный приятель. И она вознамерилась ссылаться почаще на Найджела, как на жениха. Это поможет удерживать Джонатана на расстоянии, не ущемляя его самолюбия.
Наутро Роза проснулась рано и позавтракала, когда народу было еще мало. В тот день она надела темно-синюю свободную блузу с коротким рукавом, собранную в талии гессенским поясом. Она все еще никак не могла привыкнуть к тому, что каждое утро видела в зеркале свой новый облик, и особенно тщательно возилась с волосами и косметикой, чтобы укрепить свой боевой дух на весь день.
Без четверти девять она встретилась с Джонатаном в большой студии. Две молоденькие девушки, с которыми они познакомились накануне вечером за кофе, уже устроились впереди всех. Это была парочка жизнерадостных сестричек-кокни[5], восемнадцати и девятнадцати лет; они прямо-таки бурлили от восторга и возбуждения.
— Привет, Роза, — хихикая произнесла Трейси, старшая из них. — Ты уже его видела? А мы с Ивонной видели, как он разговаривал сегодня утром с мистером Поллоком. Он обалденный!
— Ты так думаешь? — неопределенно спросила Роза, играя роль зрелой женщины. — Мне кажется, я понимаю, что ты имеешь в виду, однако он не совсем мой тип.