Мне кажется, что Бабуся немножко сердится.
— Всё равно ноги синие, — говорю я и вдруг вспоминаю про «ангельскую душу», так Синие Ноги сказали, и как Бабуся говорит, что у неё ангелы на душе поют, когда она слушает, как мы поём хором. И я спрашиваю:
— Бабуся, а что такое «ангельская душа»?
Бабуся мне долго рассказывает про ангелов и ещё про что-то, и я понимаю, что ангелы очень хорошие, красивые и много хорошего делают для людей. Бабуся говорит:
— Ты немножко подрастешь, и я тебе ещё много чего расскажу!
— Спасибо, Бабуся, — говорю я и иду в столовую.
Я Мамочку давно не видела — мы завтракали, и больше я её не видела. Иду мимо нашей комнаты. На маленьком стуле Анночка сидит с утёнком Тимом. Она куда-то смотрит и немножко улыбается. Я останавливаюсь, смотрю на неё, она меня не видит и сидит — совсем-совсем не шевелится. И вдруг я понимаю: Анночка — ангел! Я прохожу мимо нашей комнаты, останавливаюсь около двери в столовую, думаю про это. И вдруг я думаю: Анночка — ангел… но это немножко скучно!
День рождения — 20 ноября 1940 года
Я открываю глаза — светло, ничего не понимаю, потом слышу: кто-то шепчется. Я приподнимаюсь. Рядом с кроватью, с подушкой, стул стоит — на нём много мешочков, завязанных красивыми ленточками, а на своей кровати Анночка сидит. И она кричит:
— Поздравляю тебя, Ниночка, с днём рождения!
И Эллочка кричит:
— Поздравляю с днём рождения!
Тут я понимаю: ведь у меня сегодня день рождения — мне сегодня стало четыре года. И стул стоит рядом, а на нём подарки. Но вчера ведь здесь никакого стула не было?! Я знаю: у нас дома очень много волшебства!
— Спасибо, спасибо, — говорю я.
Сажусь, машу Эллочке рукой, а она куда-то смотрит. И вижу: Анночка тоже куда-то смотрит — они обе смотрят туда, где окно. Я поворачиваю голову… О-о-й! Под окном стоит блестящая, чёрная с чем-то красным и золотым лошадка-качалка. Я понимаю: это тоже подарок, только он стоит там, потому что на стул поставить нельзя. Я смотрю на неё, ещё сказать ничего не успела — Эллочка раз-раз-раз, в ночной рубашке и босиком уже сидит и качается на лошадке. Я ложусь лицом к окну и смотрю, как Эллочка качается на лошадке-качалке. Анночка тоже смотрит.
А Эллочка так здорово качается — высоко-высоко, раздва, раз-два! Мы с Анночкой смотрим, а Эллочка качается — раз-два, раз-два, раз-два, ТРЕСК… и качалка ломается. Анночка начинает плакать и сквозь слёзы стонет:
— Ты зачем Ниночкин подарок сломала?
А мне почему-то совсем не жалко лошадки-качалки. Я думаю: ну хорошо хоть Эллочка покачалась. Приходит Мамочка, я так рада её видеть и кричу: