— Дау ни в чем не изменился, — сказала Белла Тер-Мартиросян, жена любимого ученика Дау Карена. А она врач, ее мнение очень важно.
То же самое говорил и Алеша Абрикосов, и Сергей Капица, и Алексеевский, и Фрадков и многие другие. Но был один человек, упрямо твердивший, что Дау деградировал окончательно. Этот человек — Евгений Михайлович Лифшиц. Кору это приводило в бешенство.
— Женька распускает слухи, что Дау совершенно лишился рассудка, — сказала однажды Кора, и, заметив недоверие с моей стороны к ее словам, предложила: — Ты бы взяла книгу и посидела неподалеку от палаты Дау. Евгений Михайлович там торчит каждое утро. Танечка рассказала, что он останавливает каждого физика, идущего к Дау, и велит ему задавать Льву Давидовичу определенные вопросы. А Дау свирепеет, когда ему задают идиотские вопросы для проверки умственной деятельности. Я тебя очень прошу, мне надо знать правду.
Я поехала. Лифшица еще не было, и я уселась в кресло, отметив, что никаких стульев там больше не имелось. Меня выручил доктор Сергей Николаевич Федоров, которого я попросила пристроить меня поближе к палате Дау. Словом, я очутилась в соседней палате.
Мне не особенно повезло: пришло только два посетителя. Но Евгений Михайлович действительно устраивал инструктаж. Оба они очень неохотно брали из рук Евгения Михайловича листки с вопросами, пытались возразить, но Лифшиц отвечал, что делает это по настоянию врачей.
— Как взять интеграл, это же второй курс, Дау обидится.
— Обидится или нет, это и хотят узнать врачи.
И первый и второй визит продолжался не более двух минут. Затем визитер выскакивал как ошпаренный, и вдогонку ему неслись крики пациента:
— Не желаю отвечать на идиотские вопросы! Убирайтесь к черту! И не смейте больше здесь появляться!
— Он просто лишился рассудка, — смеясь, говорил Евгений Михайлович. — Убедились?
Е.М. Лифшицу удалось убедить врачей в том, что Ландау не в себе. И, к сожалению, это повлияло на его судьбу…
Я рассказала Коре обо всем увиденном. И спросила, зачем он это делает.
— Это старая история. Женьку тоже можно понять. Дау гонял его, как собаку. Этот Курс теоретической физики, который они вместе написали, само совершенство. Даунька излагал суть очередной главы, и бедный Женька должен был писать все это безупречным стилем, он по два раза переписывал каждую страницу. Ему надоело. А теперь он вместо Дау. Глава фирмы. Врачи считаются с его мнением, как же — друг.
А на самом деле у Дау был один друг — Артюша Алиханьян.
Как же прав был Петр Леонидович Капица, сказавший: «Несчастье Ландау в том, что у его постели сцепились две бабы — Кора и Женя».