…
— В МММ? Вы ничего не путаете?
— Не путаю, — заверил я. — Именно в МММ. Потом моим родителям сказочно повезло одиннадцатого октября девяносто четвертого[6]…
— Невероятно! — перебил ведущий.
— Ага, — согласился я. — Говорю же — интуиция.
— Интуиция, — ткнула меня локтем в бок Наташа. — Врешь, и не краснеешь!
— Но это родители, а вы? — продолжал Андрей.
— Мне тогда шестнадцать лет было, о чем вы? Мне подфартило в августе девяносто восьмого[7]… как-то так получилось, что все мои сбережения были в долларах.
— Подфартило, — растерянно повторил шоумен. — А дальше?
— А дальше появилось Евро, и тут у меня как поперло!
— То есть весь секрет успеха — интуиция?
— Отнюдь! — возразил я. — Интуиция — только половина успеха. Еще половина — сильная женщина рядом, которая и играет роль этого моторчика… этой движущей силы, которая и заставляет двигаться вперед, несмотря ни на что.
— Ах ты, подлиза, — ласково прошептала Наталка.
— Эх, малышка, ты же знаешь — если бы не ты…
— Да нет, Лешка, если бы не ты…
— Если бы не Семенов, — подытожил я.
— А наш следующий гость — экономист и политолог, профессор Оксфордского университета Валерий Казанцев, — произнес диктор с экрана.
Выражение лица Скоробогатовой моментально изменилось. Она смотрела на телевизор так, словно увидела в нем приведение. Но я ничего необычного не увидел. Седой мужчина с военной выправкой, в относительно недорогом костюме. На вид ему можно дать лет сорок пять — пятьдесят. Хотя, на самом деле, скорее всего, гораздо больше.
— Это он! — ткнула пальцем в плазменную панель жена.
— Кто, он? — не понял я.
— Ну он, тот кто приходил с тобой двадцать лет назад. Неужели, не помнишь? Я в жизни не забуду, как ты тогда растворился в воздухе прямо на моих глазах!
Я внимательнее всмотрелся в черты лица профессора. Нет, определенно я его видел впервые, если не считать встречи в студии. Вообще, забавно, про свое путешествие в прошлое, если оно и было, я не помнил абсолютно ничего. Вообще, то, что оно было, я знал лишь со слов Наталки и родителей Семенова. Ну, еще осталась целая подшивка пожелтевших от времени листов с машинописным текстом, описывающая политико-экономическую жизнь последних двадцати лет с потрясающей точностью.
— Самое сложное было выехать за границу, — рассказывал Казанцев шоумену. — Ведь до восемьдесят восьмого года я служил в Комитете Государственной Безопасности…
Восемьдесят восьмой? Да черт его знает, возможно. Так-то все сходится. Вообще, из того, что было написано про мою личную жизнь, совпало мало. Возможно, из-за Наталки, которая пришла к нам в класс той же осенью? В письме этого не было, значит, тогда все и начало меняться. В любом случае, я не верю, что моя жизнь могла бы быть лучше. Я и так совершенно счастлив, и, девяносто девять процентов моего счастья, моего успеха — моя жена. Лучшая женщина в мире! Признаться, никак не могу понять своих знакомых, которые изменяют своим женам, разводятся, сходятся. В моей жизни была всего одна женщина, мы вместе с десяти лет, и пожелать еще чего-то… лучшее — враг хорошего, да, но что может быть лучше идеала?