Старый плут не сумел скрыть, что начал собирать сокровища для своего нового храма.
— Брота, нам нужен шелк. Я полагаю, в этом городе можно купить шелку? Шелку хорошего качества.
— Очень хорошего шелку, — подтвердила авторитетно Брота.
— Лучше всего, конечно, оранжевого цвета. Сможем мы пропитать его чем-нибудь водонепроницаемым? Пчелиным воском?
— Возможно, сапожным, — ответила она.
— Лина! — позвал Уолли. — Тот чайник еще сохранился? Со змеевиком, с помощью которого я показывал тебе, как колдуны заколдовывают вино?
Заходящее солнце светило ей в глаза, она прикрыла их ладонью, глядя на Уолли.
— Дурная вещь. Я бросила ее куда-то, где лежит старое барахло.
Томияно покраснел, стараясь скрыть это. Хонакура показал десны в улыбке, пытаясь не рассмеяться.
— Хорошо! Капитан, у нас не осталось больше колдовского вина?
Томияно предположил, что бутылка-другая найдутся.
— Не важно, — сказал Уолли. — Мы сделаем пять-шесть бутылок, а потом поколдуем над ними еще раз и получим дважды колдовское вино.
— Люблю огненные вещи, — сказал Томияно. — Оно будет еще крепче, чем ты делал до этого?
— Нет, вроде того же, — сказал Уолли, — но мне оно нужно очень чистым. Лучше бы заняться этим где-нибудь на берегу, а то слишком много огня. Мата, ты сделаешь это для меня?
Моряки теперь четко разделились на две группы — тех, кого можно было поддразнивать, и тех, кто с удовольствием принялся этим заниматься.
— Лаэ, — продолжал Уолли. — Можешь сшить мне одежду?
Та нахмурилась:
— Джия лучше бы справилась с этим, милорд.
— Да, но она будет занята шитьем шелковых сумок, — ответил Уолли, как будто это было само собой разумеющимся.
Где же Джия? Что их всех задержало?
— Мне нужно, чтобы ты сшила голубые одежды с капюшоном и такими длинными широкими рукавами.
— Ты собираешься представиться колдуном? — закричал Томияно. — Ты хочешь сойти на берег как колдун?
— Ты что, думаешь, я сумасшедший? — изобразил удивление Уолли.
— Возможно, такая мысль посетила меня.
— Ерунда! — отозвался Уолли. — Холийи, ты лучший плотник на корабле, не мог бы ты просверлить для меня несколько дырок в борту корабля?
Холийи был таким же костлявым, как Боарийи, хотя и не особенно высоким. Он мог молчать часами — Холийи, похоже, обходился в день пригоршней слов, как легендарный Араб пригоршней фиников, — но на этот раз он не просто кивнул, а воскликнул, как будто догадался, в чем дело:
— Конечно!
Улыбки стали шире.
Уолли поднялся и встал у планшира, вглядываясь в торговую площадь.
— Ну, вроде для вас все. Святейший говорит, что вы можете встать на якорь у храма и освободиться тем самым от причальной платы.