— Эй, мсье! А у вас есть лицензия на электроработы?
— Но, мама…
— Я уже скоро тридцать шесть лет — мама! Гони его в шею! Он спалит мне весь дом! Как ты только вечно умудряешься находить всяких биндюж… — Вдруг она громко вскрикнула, и я услышала ее стон и сдавленный возглас: — Чертов радикулит!..
— Посветите мне! — Марк сунул мне в руку фонарик и ринулся к лестнице на полу. — Держитесь, мадам, я сейчас поднимусь к вам и…
— Не-е-ет! Соланж, пусть этот кретин сначала разберется со светом, а то еще прирежет меня в темноте. И давай с ним в подвал! Главное, не оставляй его одного!
Марк опять подергал меня за рукав.
— Хорошо, мама.
И мы направились к подвалу.
— Не спускайтесь. У вас же болит нога, — едва слышно прошептал Марк, почти касаясь моего уха губами. — Я быстро.
— Спасибо… — Я опустилась в попавшееся на пути кресло и вытянула ногу. Щиколотку будто рвало изнутри, и по всему телу бежал неприятный, какой-то липкий озноб.
Очень скоро луч фонарика заскользил по полу, и я услышала шаги Марка и его бодрый голос:
— Сожалею, дамы, и одновременно поздравляю! Ваши пробки — хит пятьдесят восьмого года! Просто чудо, что без пожара обошлось.
— Дочка, а он не врет?
— Мама, а ты? Насчет радикулита?
Я ожидала услышать в ответ какую-нибудь очередную гадость, а она вдруг разрыдалась громко и отчаянно. В темноте это звучало особенно беспомощно, но одновременно — нарочито.
Глава 12,
в которой больничная палата
— Довольна? Избавилась? — уже в полудреме от обезболивающего ворчала мама. — Ладно. Тебе платить, у меня все равно нет страховки… А ты, Марк, ничего… Давненько меня парни на руках не носили. Эх, будь я помоложе… Ну идите, чего стоите? Я спать хочу…
— Если честно, то я тоже просто мечтаю добраться до подушки, — сказала я, когда мы уже вышли в коридор.
Марк усмехнулся.
— Понимаю, у вас был большой день. — И озабоченно спросил: — Как ваша нога?
— А! — Я махнула рукой. — Как все равно чугунная, и каждый шаг простреливает до колена… Но ничего, я вроде бы притерпелась — видите, даже хромаю не сильно.
— Может быть, попросить какой-нибудь анальгетик? Мы все-таки в больнице.
— Да бросьте! Они же станут два часа заводить карту, опять все сбегутся на меня глазеть, запросят автографы… У меня сил нет… Кстати! Вы хорошо ориентируетесь в этой больнице, может быть, можно как-то иначе попасть на улицу? А то я не удивлюсь, если в холле меня уже поджидают поклонники.
— Можно, но вы ведь многим уже пообещали автограф, когда освободитесь. Вы забыли? И они ждут наверняка.
Я резко остановилась.
— Да! Забыла. Представьте себе. Я что, по-вашему, должна тут сдохнуть ради того, чтобы каким-то неизвестным теткам черкнуть на старых журналах пару слов?