— У тебя второе имя?
— Да, Жоффруа. Ну, Катрин, иди, пожалуйста, от меня прямо несет этим полицейским участком…
— И “де” перед фамилией?
— Катрин, я же представился тебе в первые минуты нашего знакомства! Что такого особенного в приставке “де”?
— Я думала, что ты портной…
— У писателей де Мопассана и де Сент-Экзюпери, даже у актера де Фюнеса, может быть “де”, но у портного — нет? А мой коллега, кутюрье де Кастель-Бажак? После всех революций и войн у многих людей ничего не осталось от предков, кроме этой приставки. Что же, теперь отбросить ее?
— Прости, я не хотела тебя обижать. Но у меня нет “де”…
— Господи, да что же это за муки такие! — Леон осторожно взял меня за плечи и, стараясь держаться на расстоянии, поцеловал в висок. — Ты моя королева! Тебе не нужно никакого “де”! Все, иди, пожалуйста, я ведь живой человек. — И он направился в ванную, оттуда послышались звуки воды.
Значит, Леон не просто портной, а кутюрье, да к тому же благородного происхождения? И сейчас этот кутюрье благородного происхождения моется в моей карликовой ванне, и ему не во что переодеться после водной процедуры. А я в замешательстве стою посреди свалки, в которую превратилась моя квартира.
Уборка потом, решила я и вдруг в стекле книжного шкафа увидела свое отражение. Да на мне же все еще подвенечный наряд Зигрено! Я стремительно стянула жилет и платье, обнаружив шелковый ярлычок, на который не обратила внимания утром, с изображением щита и на нем монограммы “М. Л.” и двух львов. Какая-то торговая марка, решила я, Леон наверняка знает, раз он кутюрье. “Вассалов” я тоже сняла, быстренько натянула первую попавшуюся юбку и блузку, а сверху надела плащ, сунув чек в карман. Прямо какой-то водевиль с переодеваниями!
— Мадемуазель Бриссон, — сладко обратилась ко мне консьержка, — поздравлять вас с замужеством или нет? Я не поняла.
— Я тоже, — беспечно, но честно призналась я.
Глава 69, в которой мадам Арима поразмышляла
Мадам Арима еще некоторое время поразмышляла над странностями жилички с третьего этажа, а потом вернулась к себе и углубилась в перипетии дневного сериала.
— Простите, мадам, — в окошко постучался утренний жених чудной жилички, — а мадемуазель Бриссон уже вернулась?
— Да, мсье, — скорбно ответила мадам Арима, — с каким-то небритым типом. Но несколько минут назад она куда-то ушла.
— С ним?
— Нет, мсье, одна.
— Очень хорошо, он-то мне и нужен. Благодарю вас, мадам, — и утренний жених направился по лестнице вверх.
Глава 70, в которой Леон избавляется от вековой грязи
Леон с наслаждением избавлялся от вековой, как ему казалось, грязи. Жаль, в этой ванне он не может вытянуться во весь рост… Он встал под душ, чувствуя, что снова обретает самого себя, но только в новом, “улучшенном и исправленном” варианте. Теперь с ним всегда будет умная, ироничная Катрин, которая не позволит растратить впустую его жизнь. Конечно, он усмехнулся, она немножко ежик, но такая милая и желанная… Вот, хлопнула дверь, значит, она наконец ушла… Как он сумел сдержаться и не отнести ее сразу в постель, к тому же в беззаботно неубранную постель… А вдруг этой ночью там с ней был Зигрено? От этой мысли вода показалась Леону недостаточно горячей. Нет, это невозможно! Но почему? Ведь еще чуть-чуть, и Катрин стала бы мадам Зигрено. Он сам допустил это, не сумев попасть в Париж вечером. Но как было не оказать сопротивления этим мерзавцам из помятого “мерседеса”? Может, он и слишком сурово расправился с ними, выплеснув на парней все свое отчаяние и злобу… Ага, хоть паршивая, но все-таки бритва, только бы не порезаться, а вместо лосьона умыться холодной водой… Даже, если у Катрин что-то и произошло с “мэтром”, нельзя расспрашивать ее и ревновать. Он сам виноват: надо было сразу объясниться с Катрин. “Пока человек жив, он имеет возможность исправить свои ошибки”, — снова вспомнились слова отца. Чем же почистить зубы? Выдавить пасту прямо на палец, ха… Он постарается больше не делать ошибок, сейчас они пойдут обедать, и он обязательно ей все расскажет про дочку, про отца и погибшую жену… Нет, про жену поменьше, иначе Катрин решит, что он их сравнивает. Это всегда обидно…