Брет разразился смехом, и я почувствовала облегчение. Я ожидала выговора, но никак не веселья.
— В общем, — закончил Колин, — нам всем нравятся уроки географии.
— Рад это слышать. Сначала ты втоптал в грязь репутацию своего учителя, а теперь возвел на пьедестал. В следующий раз, когда у меня будет плохое настроение и мне захочется взбодриться, я приду к вам на урок, Трейси. Может, чему-нибудь и научусь.
Я посмотрела на часы и нерешительно направилась к двери.
— Не нужно бежать, Трейси, несмотря на линчевание, которое устроил вам мой сын. Прошу прощения за его дерзость, но, уверяю, это нисколько не повлияло на мое отношение к вам.
— Спасибо, Брет. Но мне действительно пора. Не люблю злоупотреблять гостеприимством.
— В моем случае, Трейси, об этом можете даже не задумываться.
Я знала, что он просто ведет себя как радушный хозяин, поэтому не приняла этого всерьез.
— Но если вам нужно идти, я отвезу вас обратно к школе, а там вы пересядете в свою машину.
Когда я прощалась с Элейн, ее рука была прохладной и вялой, но улыбка — по-прежнему теплой.
— Мне понравилась ваша Элейн, — заявила я в машине Брета.
— Правда? Я рад. Она очень спокойный, непритязательный человек. Лучшая из всех моих экономок, а у меня их было немало. Колин был сложным мальчиком. Ребенку тяжело жить с одним родителем.
— Но, Брет, лучше иметь одного доброго и любящего родителя, чем двоих, которые ненавидят друг друга, но тем не менее продолжают жить вместе, как мои. Поверьте, я знаю это на собственном опыте.
Его рука накрыла мою, сжатую в кулак на коленях.
— Успокойтесь, Трейси.
Я разжала кулак, и он убрал свою руку.
— По-моему, Элейн очень привлекательная женщина. — Я должна была это сказать, потому что хотела увидеть его реакцию.
— Правда? Я пытался уговорить ее сменить очки на контактные линзы. Без очков она становится еще более привлекательной. И кажется, почти убедил ее.
Итак, я получила ответ и тут внезапно вспомнила, что должна поблагодарить его за отмену ношения мантий.
— Как отреагировали учителя? — улыбнулся он.
— По-разному. Старые учителя были возмущены, а молодые обрадовались. Мы даже хотим создать комитет действия… — Я резко замолчала, ужаснувшись того, что только что сказала.
— Что?!
— О Боже, я не должна была вам этого говорить.
— Конечно нет, если не хотите, чтобы я вышел из себя. Надо же, комитет действия! Какого действия?
— По внесению изменений, — пролепетала я.
Он едва не взревел от злости.
— Но, Брет, вы же говорили…
— Да, говорил. Но, похоже, в будущем мне придется держать язык за зубами, когда вы находитесь в пределах слышимости.