— Первый ребенок, которого ты выносишь в своем чреве, будет моим. Первый ребенок, которого вскормишь грудью, будет принадлежать мне.
Девушка ужаснулась, сначала от бесстыжего заявления об их совместном ребенке, потом ее потрясло, что где-то глубоко внутри, в душе, хотела того же. Только бы скрыть свое неистовое желание, не показать, как ее тело жаждет слиться с телом этого изувеченного дикаря, который стал для нее воплощением мужской силы. Но все же какие-то токи исходили от нее, поэтому мужчина прикусил губу, когда его пальцы проникли под кружевную резинку бикини и осторожно погрузились в заросли курчавых волос меж ее бедер.
— Теплое маленькое гнездышко! Интересно, он такое же горячее и пряное, если попробовать его на вкус?
Мелани пыталась сопротивляться, но мужчина подавил эту слабую попытку, накрыв своим ртом ее распухшие губы.
— Да, уверен, ты горячая и ароматная, когда пылаешь страстью, приперченная восхитительными веснушками и подсоленная потом страстей. Я хочу съесть этот великолепный завтрак.
Затем мучившая Мелани рука двинулась выше, поглаживая шелковистую кожу, достигла отяжелевшей груди и задержалась на предательски затвердевших сосках. Мужчина удовлетворенно застонал и неожиданно, оттолкнув Мелли, отступил.
Ошеломленную диким натиском девушку качало, будто она только что спустилась с шаткой палубы на твердую землю. Энтони с жестоким удовольствием наблюдал за своей жертвой, его грудь все еще вздымалась, весь облик его выражал непомерное тщеславие.
— Поняла, в чем состоит высшая справедливость, дорогуша? Око за око — стало бы недостойной местью для такого человека, как я. Выбираю для тебя более интимный, приятный и плодотворный способ мести…
— Что потеряла, хитроумная моя?
Выйдя из полуразвалившегося лодочного домика — потребовалось полчаса, чтобы проникнуть в него, — Мелани вздрогнула от неожиданности.
Рассудок — хотела ответить девушка. Наверняка она и вправду сошла с ума, разрешив этому пирату играть в такие игры. Возможно, что и она не в себе, в глубине души получая извращенное удовольствие от их противостояния.
Хозяин острова элементарно шантажировал и нагло третировал ее, не обращая внимания, что жертва — женщина. Правда, отнюдь не страх и отчаяние заставляли учащенно колотиться сердце Мелани. Дыхание перехватывало, когда Энтони просто находился рядом.
Мелани, прищурившись от прямых лучей солнца, бивших в глаза, взглянула на своего тюремщика.
Энтони презрительно ухмылялся; он был защищен от промозглого ветра непромокаемой теплой курткой, из-под которой виднелся серый свитер грубой вязки — в таких обычно ходят рыбаки. Трудно представить этого человека на берегу моря в строгом деловом костюме, однако и он наверняка сидел бы превосходно, подчеркивая высокий рост, узкие бедра и размах широких плеч. В элегантном костюме и галстуке Шерман, конечно же, более походил бы на видного бизнесмена, руководителя огромной корпорации, чем на рыбака, как сейчас. Он стоял, прислонившись к стене лодочного домика и сложив на груди руки.