Стивен нежно погладил ее по голове.
— Не знаю, как мне удалось выдержать разлуку с тобой, — прошептала она. — Я все делала механически, как робот.
— Со мной творилось нечто подобное. Я вскрывал каждое письмо из дома с жадностью и страхом одновременно. Каждый пустяк из твоей жизни становился событием, но опасение получить известие о твоем замужестве преследовало меня, как кошмар.
— А я представляла тебя в объятиях шикарных американок.
Он разразился смехом.
— Например, с малышкой Келли?
— Я ужасно ревновала.
— Я вел жизнь монаха, любовь моя. А все эти девочки тебе и в подметки не годились.
— О, Стивен… — Ее сердце взмыло в радужную высь. — Я к себе тоже никого не подпускала.
— А этот рыжебородый детина, ударник?
— Дилан? Господь с тобой. — Она прыснула.
Стивен схватился за голову.
— Н-да, я еле сдержался, чтобы не врезать ему, когда он перенес тебя через ограду.
Миранда наморщила лоб.
— Знаешь, я в глубине души была рада хоть ненадолго спрятаться за спину Дилана. — Она опустила глаза. — Вначале я думала, что смогу смотреть на тебя без трепета. Но один взгляд — и все мои надежды рухнули. Ты оставался моей половинкой.
— А я не сомневался, что смогу держаться от тебя подальше. Я хотел твоей ненависти. Но когда ты начинала относиться ко мне, как к пустому месту, ситуация выходила из-под контроля. Я знал, что никогда не сумею полностью освободиться от тебя.
— А ты основательно потрудился, чтобы скрыть свое желание! — лукаво улыбнулась Миранда.
— О, я был очень доволен собой вплоть до твоего выступления в клубе. Я чуть с ума не сошел от ревности, когда вся эта публика пялилась на тебя. — Он смущенно кашлянул. — Вот что послужило причиной душеспасительных бесед по поводу твоей эстрадной карьеры. Быть может, я такая же собака на сене, как Ванесса?
Миранда спрятала лицо у него на груди.
— Я так ужасно обошлась с тобой в гримерной. Изводила тебя дешевой игрой, идиотскими намеками — и никак не могла остановиться.
— Так мне и надо. Но послушай, ты действительно написала эту песню в ночь, когда мы впервые узнали друг друга?
Она кивнула.
— Моей рукой словно водил кто-то. Но у меня и в мыслях не было показывать ее кому-либо, кроме тебя.
— Меня потрясло твое второе выступление. В тот вечер я чуть не раскрыл тебе причину своего бегства за океан. И в кабинете отца после похорон тоже.
В наступившей тишине они жадно любовались друг другом. Трепеща, как опьяненный весной жаворонок, сердце Миранды взвилось в безоблачную высь, и впервые за четыре года она почувствовала, что по-настоящему живет, радуясь солнцу и ветру.