Кина слушала, широко открыв глаза.
— А дальше что было?
— В 1720 году на Ямайке власти взяли их корабль, Их должны были судить. — Увидев на лице Кины тревогу, Николас подавил смешок. — Но говорят, что им удалось сбежать, — добавил он и засмеялся, когда Кина с облегчением вздохнула.
— Хотелось бы зайти туда, внутрь, — проговорила она, когда «линкольн» уже сворачивал за угол дома.
— Там теперь жилые квартиры, — сказал Николас. — Но когда мы приедем сюда в следующий раз, я, пожалуй, смогу это как-нибудь устроить. Развернись у Восточного залива, Джимсон, — велел он шоферу.
— Да, сэр.
Форт Самтер выглядел совершенно мирно. Кина окинула его задумчивым взглядом, пока «линкольн» разворачивался.
— Трудно поверить, что здесь когда-то была война, — заметила она.
— На долю Чарльстона выпало немало невзгод, — отозвался Николас. — В 1780 году его захватили британцы, а в Гражданскую войну здесь были суровые бои. Этот город пережил и ураганы, и землетрясения, но до сих пор стоит как ни в чем не бывало. Упрямый, гордый и общительный, словно политик-южанин. Думаю, именно поэтому я его так люблю.
— А туристы здесь бывают? — спросила Кина. Николас кивнул.
— Каждую весну, только чуть попозже.
В «Манто гри» Кина влюбилась буквально с первого взгляда. Высокий дом из серого камня стоял у дороги среди рощи огромных старых дубов, обросших испанским мхом, магнолий, сосен и кустарника, который, должно быть, становился совершенно великолепен в цвету. Дом украшали несколько симпатичных пристроек, на одной из которых красовался бельведер, вокруг него вилась подъездная дорожка, и все это было обнесено серой каменной оградой.
— Потрясающе! — благоговейно выдохнула Кина.
- Это у нас фамильное! — пробормотал Николас.
— А кто следит за порядком? — спросила Кина.
— Коллинзы — экономка и ее муж. Они живут у нас со времен моего детства.
Кина взглянула в его суровое лицо.
— Не могу себе представить, каким ты был в детстве, — задумчиво сказала она.
— Серьезно?
— Вполне. Я готова держать пари, что ты родился уже взрослым, — ответила Кина с легкой улыбкой.
— Да уж, мне бы следовало именно так и поступить, — ничуть не удивившись, отозвался Николас. — Мои родители здесь никогда не жили. Миссис Коллинз, можно сказать, вырастила меня,
— Где же были твои родители? — поинтересовалась Кина.
— В Каннах. В Швейцарии, в Риме, в Париже. Где угодно, только не здесь. У них обоих на меня была аллергия.
И Кина увидела за этим цинизмом одинокого, ранимого темноволосого мальчика, который в свободное время сидел у гавани, смотрел на корабли и мечтал о пиратах. Она протянула руку и нерешительно дотронулась до его запястья.