— По щелям, — приказывает майор окружающим.— Поле пустеет.
Воздушный убийца уже виден невооруженным глазом. Он подходит тесным строем из пятнадцати бомбардировочных и истребительных самолетов. Навстречу стремительно и, кажется со стороны, даже весело взмывают ястребки. Стая подходит к самому краю аэродрома. Тишина. Все зловеще молчит. Вдруг рванула зенитка, другая, третья... Белым, грибковым поясом окружена стая черных коршунов. Выше и выше, приближаясь к нужной высоте, карабкаются ястребки. Добрались, ринулись в атаку. Разомкнулось огненное кольцо, пропуская своих для удара. Но трусливый убийца идет на снижение, он вырывается из зенитных тисков, разворачивается и, резко меняя курс, уходит, преследуемый по пятам.
Налет отбит. Вновь тишина, и широкое поле раскинулось под знойным июльским солнцем. Жизнь, — сложная, напряженная, боевая жизнь продолжается. Эти люди в летных шлемах, которые опять разлеглись под деревьями на травке и спорят и смеются, только что в жестокой воздушной схватке смотрели смерти в глаза. Здесь не думают об этом. Долг перед Родиной, как это ослепительное июльское солнце над полем, властвует над сознанием этих мужественных людей.
Утро было тихим и безветренным. Маревая дымка, висевшая над землей, предвещала знойный день. Летчик морской балтийской авиации старший лейтенант Бухтеев и лейтенант Михалев — закадычные друзья — кончали барраж над своим аэродромом. Горючее в баках кончалось, пора было подумать о посадке. Друзья стали терять высоту. Вдруг метрах в двухстах над головой показалась семерка Юнкерсов-88. Она шла своим излюбленным плотным строем, приближаясь к аэродрому.
Вызывающе-пронзительно запели скоростные ястребки на виражах. Бухтеев и Михалев, не думая больше о ничтожных запасах горючего, помчались навстречу юнкерсам. Неожиданно для хищников Бухтеев свалился к ним с неба прямо в круг и сразу же взял на прицел впереди идущего. Смелость Бухтеева не была безрассудной, так как враги не могли открыть по нему огня без риска попасть в своих же. Однако время от времени кое-кому из них, изловчась, удавалось пускать в смельчака короткие пулеметные строчки. Одна из них пробила лопасть бухтеевского винта.
Летчик был спокоен. Он хорошо знал прочность советских самолетов, высокое качество материалов, из которых они изготовлены. Не с такими повреждениями приходилось ему не раз благополучно возвращаться на аэродром после горячих схваток с противником. Вражеские пулеметы не были страшны ему, а пушек воронья стая в ход не пускала, опасаясь подбить своих. Бухтеев продолжал оставаться в центре неприятельского строя.