— Отец, в начале 90-х, когда обнищанье резко пошло, очень переживал и говорил часто: «Ну что бедный для богатого сделает? В царской России этого не понимали, и возили всё до булавок из заграницы. Теперь так же пойдет».
— В самую точку!
— И считаете, изменений не будет?
— А их кто-нибудь хочет? Да, обиженные-придавленные хотят, только переведи их на ступеньку-две выше — сами начнут творить то же самое.
— Получается, выхода нет?
Хозяин улыбнулся как чему-то очень наивному:
— Так спрашивали во все века истории человечества. И во все века всё хорошее делали одиночки. Просто не бойся такой судьбы.
Он сделал глоточек кофе и сменил тему:
— Что там с убийством священника? Нам уже секретарь Патриарха два раза звонил.
— Перспектива раскрытия небольшая. Предварительная версия: действовали дилетанты, убивать не хотели, шли по чьей-то наводке украсть иконы, испугались — в результате ничего не взяли. Есть и другая версия, но очень пока сырая. И тоже тянет, скорее всего, на висяк.
— Ну, тем более, сам понимаешь, как важно провести весь комплекс следственных мероприятий, чтобы комар носа не подточил.
Виктор спросил к концу разговора про Черный лес — был ли там действительно засекреченный институт, и о пропаже людей.
Ожидал услышать в ответ про надуманную газетчиками чепуху, но вышло иначе:
— Мальчик не при тебе в том лесу пропал?
— При мне, из нашего даже подъезда.
Генерал сделал паузу — то ли вспоминая, то ли раздумывая, и в лице, показалось Виктору, появилось мрачноватое выражение.
— Да, так вот, потом, с интервалами в несколько лет, еще странности были — со взрослыми уже, не с детьми.
— И неоспоримо, что именно в Черном лесу?
— Оспоримо, конечно, не так очевидно, как с тем несчастным ребенком. Однако с большим подозреньем на Черный лес.
А про загадочный Институт и его сотрудников пошло совсем интересно, причем информацию генерал получил в свое время от старых сотрудников прокуратуры, работавших в те предвоенные годы.
— Барченко Александр Васильевич, Бокий Глеб Иванович — ты имена эти, думаю, знаешь?
Виктор знал про Особый отдел в ЧК, а затем в НКВД, который возглавлял Глеб Бокий, и про то, что чекист Бокий и ученый Барченко занимались паранормальными явлениями, точнее — руководили этим процессом, а покровительствовал поначалу всему странному для коммунистического материализма делу сам Дзержинский. И после него руководство НКВД считало направление деятельности актуальным, пока Сталин не уничтожил в короткие сроки и сам отдел, и всё почти тогдашнее НКВДэшное руководство. Бокий, к тому же, происходил из числа революционеров первого ряда, его ценил Ленин. Очень по-разному освещала эту фигуру современная политизированная история, но вот факт — Бокий, в бытность его председателем ЧК Петрограда, сдерживал и даже публично одергивал кровожадного психопата Зиновьева — первого секретаря РКПб Петрограда, то есть хозяина города и начальника по партийной линии самого Глеба Бокия. Бокия расстреляли в 37-м, и довольно скоро после ареста. Барченко же допрашивали и пытали значительно дольше.