И Кессиди поняла, что он прав. Из дилеммы «сейчас или никогда» «никогда» не является выбором. Когда она выходила, то услышала, как отец смеется и бормочет:
— Черт меня подери, если я не прав, но эта девчонка всю жизнь проходит в девственницах.
От смущения и унижения она покраснела, но это только укрепило ее решимость взять все от настоящего и доказать отцу, что в последнем утверждении он не прав.
Пол с улыбкой посмотрел на Кессиди, как и было написано в сценарии, и в нужный момент обнял ее, прижимая к себе. На этот раз она не просто посмотрела на него. Она подняла руку и погладила его по щеке, глаза ее были полны обещаний, которыми в сценарии и не пахло. Сердце Пола внезапно подпрыгнуло. Он изо всех сил сдерживался, чтобы не склониться и не поцеловать ее. Свет погас, и он, схватив в темноте ее руку, повел через сцену, в то время, как огни зажглись в другом месте и повествование немного изменилось по тону. Новая сцена показывала первые годы «Булочных Барклая» и постоянных клиентов, выстроившихся в очередь за их хлебом и кондитерскими изделиями. Но Пол вел Кессиди за сцену и не следил ни за повествованием, ни за действием.
К его удивлению, как только они оказались наедине, Кессиди повернулась, обняла его за талию и сильно прижала к себе.
— Я так скучала! — прошептала она и добавила: — Ты знаешь, я никогда не спала так крепко, как в ту ночь с тобой.
Пол почувствовал, как на мгновение сердце у него замерло, и горечь, смешанная с радостью, наполнила душу. С того утра его преследовало воспоминание об их близости. Но он ушел от нее с ощущением, что это сближение потрясло и даже немного напугало ее. Он терзался мыслью о том, что другой мужчина первым разделит с ней это наслаждение, а его собственная жизнь с женщиной, к которой он не желает даже прикоснуться, будет похожа на фарс. Пол склонился и сделал то, чего постоянно желал с тех пор, как встретился с этой женщиной, — поцеловал ее и вкусил ответный поцелуй.
Сегодня Кессиди была необычно активна. Она быстро обхватила его руками за шею, притянула к себе и поцеловала долгим томительным поцелуем, лаская его язык своим, прежде чем проникнуть в его рот. Затем со стоном прижалась к нему всем телом. Пол был потрясен, возбужден и немного озадачен. Она не кидалась на него, но и вела себя не так, как он ожидал. Он не знал, радоваться или страшиться. А Кессиди коснулась его груди и стала поглаживать его медленно, но как-то лихорадочно. И тут он испытал приступ невероятной боли. Его терзало чудовищное возбуждение, природа которого была ему незнакома. Никогда прежде он не испытывал ничего подобного.