Я вообще-то унитарианец. Нас в Макалестере несколько, но в тюрьме работаю только я один. Я тогда только что закончил колледж, и это было мое первое задание. Ну как можно описать такое дело? В моей стране нет такой… ну, вы сами знаете. И подобная работа меня одновременно отталкивала и восхищала.
Техника клонирования известна всем. Самые большие трудности здесь возникают со скоростью роста. Животные становятся взрослыми намного быстрее, и тут мы добились больших успехов. Крупный рогатый скот — за шесть недель, утки — за десять дней. Стимуляция генов, ферментные ускорители. От нас хотели, чтобы мы вырастили взрослых маков за два с половиной года, а мы выдали 168 тридцатилетних мужчин за одиннадцать месяцев! Вы уж никому не говорите, особенно моей жене Джин, но я к ним даже как-то привязался, симпатию испытывал.
Тяжело было? Пожалуй, тяжело, но ведь фермеру тоже не легче, если подумать. Он ведь тоже может своих хрюшек любить, но все равно отправляет, и все мы знаем куда и для чего.
Об этом вы юристов спросите. Я этим не занимался. Мы уже растили все 168 маков, и мне пришлось одного уничтожить — он еще маленький был, даже ходить не смог бы, — и все для того, чтобы они смогли подменить его настоящим. Только не спрашивайте, что я при этом испытывал!
То было второе судебное распоряжение. Его приняли уже после того, как маки находились в баках. Кого-то в Департаменте юстиции осенила блестящая идея. Полагаю, они решили, что, включив настоящего Маккоя, они сделают законной всю операцию, но в таком случае кому-то придется решать, кто именно получит того самого, настоящего Маккоя. Правосудие не желало в этом участвовать, мы тоже, поэтому привезли одну из тех машин для лотереи. Ведь это, по сути, и получалась лотерея, да только странноватая. Ну, вы меня понимаете.
Странная в том смысле, что победителю не полагалось знать, выиграл он или нет. Он или она. Это как в расстрельной команде, где никто не знает, у кого боевой патрон. И никому не положено знать, кому он достался. Наверняка эти сведения есть где-то в архивах, но под замком. Так в каком журнале вы работаете?
Под замком? Нет, уничтожены. Такое условие было включено в контракт. Полагаю, это могут знать те, кто нумеровал маков, но с тех пор прошло пять лет, а номера все равно определялись лотереей. Возможно, что-то можно установить, поговорив с водителями, которые доставляли маков или забирали останки. Или с семьями. Но это будет незаконным, верно? И неэтичным тоже, если хотите знать мое мнение, потому что повлияет на то, ради чего все затевалось — поставить точку в этом деле. Права пострадавших. Для этого нас и наняли — чтобы мы хранили секрет, вот мы его и храним. Конец рассказа.