Человек есть Парсифаль, занятый поиском Священной Чаши; сэр Лаунфаль1, рискующий во имя Святого Грааля. Жизнь - это божественное приключение, восхитительное искание.
Язык бессилен. Слова - лишь шифр, но кто может прочесть тайну? Мы пользуемся словами, они не более чем суетные тени форм и ощущений. Мы всячески стараемся облачить наши высшие мысли в словесную амуницию, которую наш брат может увидеть и понять; и когда мы пытаемся описать святого, он видит демона; когда же мы представляем мудреца, он зрит глупца. "Какой позор!" - восклицает он - "Ты так же глуп."
Таким образом, мудрость изящно скрывает истину под покровом символизма и в аллегории - свой глубокий смысл. Вероисповедания, ритуалы, поэмы есть иносказания и символы. Невежды воспринимают их буквально, выстраивают для себя тюрьмы из слов и ожесточенными речами и еще более оскорбительными упреками осуждают тех, кто не собирается составить им компанию в темнице. Перед устремленным взглядом провидца рассеивается и исчезает догма и церемония, легенда и аллегория, он видит за фактом истину, Реальность за символом.
Сквозь тени вечно сияет Совершенный Свет.
Что означает Масон? Это человек, истинно и надлежащим образом готовый сердцем, признанный достойным и вполне соответствующим, допущенный в братство строителей, снабженный определенными паролями и знаками, с помощью которых он может работать и получать жалование как Мастер Масон, а также путешествовать по разным странам в поисках того, что было утрачено - Слова.
Сквозь туманную вереницу эпох громко звучит торжественное заявление которое, хотя небо вторит ему эхом, лишь немногие слышут и еще меньше кто понимает: "В начале было Слово, и Слово было в Боге, и Бог был Словом".
Здесь заключается извечный парадокс. Слово утрачено, однако оно всегда с нами. Свет, озаряющий дальние горизонты, сияет в наших сердцах. "Ты бы Меня не искал, если бы не нашел". Мы отправляемся вдаль только для того, чтобы найти искомое дома.
Как говорит Виктор Гюго "Жажда Бескоечного доказывает бесконечность".
То, что мы ищем, живет в наших душах.
Эту невыразимую истину, это неописуемое совершенство разворачивает перед нами автор на страницах своего труда. Не будучи Масоном, он раскрывает более глубокое значение ритуала. Не принимая на себя формальных обязательств, он призывает все человечество войти в Святая Святых. Небудучи посвященным в Ремесло, он во всеуслышание провозглашает тайную доктрину.
С яркой аллегоричностью и глубоким философским исследованием он комментирует возвышенное учение Масонства, которое старше любой религии и универсально, как человеческое дыхание.