Стэнли мысленно упрекал мать за гадкие, подлые, жестокие слова, но не снимал вины и с себя. Он сам специально представил несчастную молодую женщину в первый же вечер, старательно расписав, как они встретились, что она и ее ребенок представляют собой, чтобы довести до сведения матери, что никогда, ни при каких обстоятельствах не позволит шантажировать себя и принуждать к тому, чего не хочет.
Он не собирался делать так, чтобы девчонка узнала об этом! И все же она не могла не узнать: они так орали, что не услышать способен был только глухой. Он намеренно использовал тяжелую ситуацию, с которой оказалась Орланда, в своих отнюдь не благородных целях.
И снова возникло знакомое неприятное чувство…
И еще гнев. Гнев, с которым он жил с того дня, как Марго начала охоту на него. Но теперь этот гнев был направлен на него самого.
Стэнли решительно поднялся. Орланда вздрогнула и посмотрела на него. Он стоял перед ней — красивый, свежевыбритый, в безупречно сидящем костюме.
— Идемте.
Она поспешно вскочила, стряхнула с юбки крошки… И заметила, как презрительно глядит на нее Стэнли. Если бы у меня были такие деньги, как у вас, мысленно сказала ему Орланда, то и я бы никогда не надела эту старую тряпку. Но у меня их нет. Бедность — не преступление и не причина, чтобы стыдиться. И я не буду, не буду!
— Сегодня, — сообщил Стэнли, — мы едем в город.
Орланда испуганно раскрыла глаза. Уж чего-чего, а этого она никак не ожидала. Потом ее осенило, что его приглашение-приказ имеет отношение ко вчерашнему обеду, к тому, что говорила Флоренс…
— Это совсем не обязательно, — сказала она.
— Надеюсь, вы позволите мне судить о том, что обязательно, а что — нет, — ответил Стэнли.
Она почувствовала его гнев и не удивилась. Конечно, сестра вынудила его показывать ей Гонконг, развлекать как настоящую молодую жену, и он злится, что должен провести прекрасный день в компании женщины, на которой женился лишь потому, что она «ничтожнейшая из ничтожнейших»…
— Я не могу оставить Камиллу, — пробормотала Орланда и отвела глаза, чтобы не смотреть на его лицо и сильную атлетическую фигуру.
— Камилла отлично проведет время, — заявил Стэнли с беззаботностью бездетного мужчины. — Ей ничто не угрожает с Флоренс и А Ма Тан, разве что задохнуться от переизбытка ласк. Обе в восторге от вашей дочери. — Он взглянул на часы и добавил: — Я хочу выехать через двадцать минут. Пожалуйста, будьте готовы. — С этими словами он кивнул и удалился.
Что теперь делать? — подумала Орланда. Отказаться ехать? Хотелось бы. Даже мысль о необходимости находиться в обществе человека, который воспринимает ее как вещь, на которую противно даже смотреть, была невыносимой.