Киров стоял в стороне и молча наблюдал за стрельбой. Ему приносили мишени, он их рассматривал и передавал Илюшину. Тот даже представить себе не мог, что так плохо у него стреляют. И он отошел от Кирова, сам стал инструктировать бойцов перед стрельбой.
Вскоре стрельбу прекратили.
Сергей Миронович встретился взглядом с курносым парнем - тому страшно как хотелось пострелять, - кивнул ему:
- А ну, Чернохвостый, может, ты порадуешь?
- А давайте! - радостно отозвался курносый. Сопя и мучительно долго целясь, он выстрелил.
Мишень его осталась незадетой.
Товарищи захохотали.
Киров взял винтовку из рук растерянного парня, подозвал Илюшина.
- Рано им еще доверять промыслы. Пусть еще месяц постреляют, но только уж из боевой винтовки. Пусть научатся сажать пуля в пулю. Вот тогда из них выйдет толк. А эти монтекристы - убери ко всем чертям. Чтоб и духу их не было в полку. У тебя не тир, а боевой полк! - закончил он гневно.
Киров подозвал дядьку:
- А ты, старик, подзаймись еще с ребятами. Надо, чтобы они в совершенстве овладели винтовкой. Патронов нечего жалеть для такого дела. Каждый часовой, охраняя промыслы, должен быть уверен: в нужную минуту выстрел его будет смертелен.
- Совершенно правильно, товарищ Киров! Золотые слова!..
- "Правильно, правильно", а стрелять не умеете! - Киров резко протянул руку. Дядька понял его жест и положил ему на ладонь три оставшихся патрона. Киров зарядил винтовку и, подмигнув курносому, стоя выстрелил.
Боец у мишеней, накрест взмахнув флажками, прокричал в рупор:
- Недалеко от яблочка!
Потом Киров стрелял с колена.
И вновь последовал крестообразный взмах флажков и крик: "Недалеко от яблочка!"
Войдя в азарт, Киров бросил плащ на землю и выстрелил лежа.
Боец с флажками сорвал мишень со стены и с криком: "В яблочко, в яблочко!" - прибежал к Кирову.
Мишень пошла по рукам.
Сергей Миронович, встряхивая плащ, подмигнул курносому парню:
- Ну, Чернохвостый, понял, как стрелять?
- Понял, товарищ Киров. По-кировски!
Киров невольно рассмеялся.
- Стреляй хотя бы так. Тогда уж наверняка враг от тебя не уйдет.
- Сам черт тогда не уйдет. Уж я-то понимаю толк в таких делах, понимающе покачал головой дядька.
Грянул оркестр.
Ворота были открыты настежь, и во двор входила сводная рота полка запоздалый почетный караул.
Старички были в залатанных шинелях времен первой империалистической войны, в пожарных костюмах, в красноармейских шинелях с ярко-красными "разговорами" на груди, а двое - в коротких, из зеленого сукна, английских шинелях.
Голуби, напуганные пальбой, вновь взвились над двором, сделали круг и стали садиться на крышу своей голубятни.