Не говори — электрички не возят до рая — из рая…
Хочется мухой слетать в паутину созвездий,
Или к подруге — в Израиль…
Ангел, ну ангел, а ходят у вас по Арбату с гитарами?
Как там Москва Поднебесная? В звездах рубиновых?
Как же мне хочется маленькой девочкой к Господу на руки,
Или хотя бы — к любимому.
* * *
— Инге нужна Таисия, — говорит Ангел Валентина, снова и снова поправляя очки на носу — читает свое Познание.
— Понимаю. Дверь еще открыта. И закрыть ее окончательно может только Она сама, — отвечаю я, и обнимаю Валерию.
7 (заключительное дуновение кисельного ветра)
Треплет ветер клён и нервы, мук весенних полный рот…
Все горят из сердца — в небо, я горю — наоборот.
Хоть в заборе света пряди — темень лезет в огород…
Пишут все сквозь буквы — в правду, я пишу — наоборот…
Здесь летают только люди, старый голубь двор метёт…
Не за боль, за крылья — любят, я люблю — наоборот.
Где познание — за тумбой? Под кроватью? — зло берёт —
Знают все: лети, не думай. Знаю я — наоборот.
Что, Хранитель, сохранишь же, у последних тех Ворот?…
Говоришь, бывает ниже? И страшней? — Наоборот…
Уходи эдемским садом, адом, морем, небом, вброд…
Кто со мной? Ты? Александр? Или те — наоборот?…
* * *
— Возьми на память, мне они больше не нужны, я и так всё вижу. А тебе пригодятся. И не только тебе, — с этими словами Ангел Валентина поворачивается к Лере, которая поднимает с пола ноутбук. А я надеваю роговые очки. Внутри меня вдруг принимаются шелестеть все листья мира, я чувствую сгустки ветра в животе, и космическую пропасть в сердце. Ах вот каково это — примерить очки познания.
В них действительность резко меняется. Мы находимся в горах, горы блестят металлическим сиянием, словно они из стали — и от этого жутко. Ужас жгучей вьюгой ходит по моим внутренностям, и они вроде как тоже порастают металлической коркой. Лера сидит, прислонившись к горе, а на коленях у нее раскрытая раковина, морская, невероятных размеров. А внутри не жемчуг, а клубок червей-переростков. Ее рука обильно кровоточит, и от Валерии вниз по скату тянется малиновый ручеёк. Солнце тут как будто электрическое, в тысячи, в миллионы ватт, горы не отбрасывают теней, и от злого преследующего света нигде не скрыться. Стаскиваю очки. Лера на диване с раскрытым ноутбуком:
— Фирочка, наконец-то! — восклицает Она, и разражается новым приступом рыдания.
— Что произошло, девочка моя? — взволнованно спрашивает компьютер Фириным голосом.
— Только что Коля Тасечку в больницу увёз. Температура под сорок держится третий день, ничем не сбивается. Ее там обследуют. Он ее к своим знакомым пристроил, и сам будет поблизости. Меня не пустил, говорит «с собой разберись сначала»…