— Не окажете ли мне честь сопровождать вас, ваша светлость?
Джон Каммингс выпрямился, чтобы казаться чуть повыше, безуспешно пытаясь втянуть свой солидный живот.
— Спасибо, Джон. И благодарю, что ты бросился мне на выручку. Хотя с воротами вы слегка переусердствовали. Увидимся завтра утром в девять и продолжим осмотр сушилок для солода.
— Да, сэр… ваша светлость. — Джон Каммингс поклонился, озабоченно глядя на Рафа. — В Ашерст-Холл никто даже не помыслит, чтоб у вас с головы упал хоть один волос, ваша светлость. Должно быть, это кто-то из тех сорвиголов в деревне. Пожалуйста, сэр, в любом случае будьте осторожны.
— Хорошо, Джон. В конце концов, недоставало еще стать мишенью для кого-то в третий раз. Да, и еще одно. Ни слова никому об этом. Гвоздь мог застрять в попоне и каким-то образом повернуться. И похоже, все убеждены, что стрелял тогда именно браконьер. Пусть это останется нашей тайной, Джон.
Управляющий понимающе кивнул:
— Ясно, сэр. Я не скажу ни слова об этом мисс Сиверс, ваша светлость. Слово чести.
Раф ухмыльнулся:
— Ты тоже боишься ее?
— Боюсь? Почему, вовсе нет, ваша светлость. Что такого может быть в мисс Сиверс, чтобы бояться ее?
У Рафа исчезла улыбка.
— Не обращай внимания, Джон. Это не совсем удачная шутка. Увидимся завтра в девять.
Он пустил Бонн шагом по подъездной дороге, и вскоре прибежал конюх, чтобы помочь ему спешиться. Держа наготове лечебный компресс для мерина, он бормотал что-то о голове.
— Значит, они знают? — спросил Раф, указав подбородком на дом.
Конюх часто закивал и повел Бонн в конюшню. «Замечательно. — Раф потрогал двумя пальцами шишку, уже начавшую пульсировать. — Зная Чарли, можно не сомневаться, что она поставит для меня койку рядом с Фитцем, чтобы лазарет заработал в полную силу».
Едва он успел подняться на третью ступеньку крыльца, как дверь распахнулась и на пороге появилась Шарлотта, уперев руку в бок.
— Вы только взгляните на эту ужасную шишку! Что ты натворил на сей раз, Раф?
— Знаешь, Чарли, — сказал он, проскальзывая мимо нее, — если бы моя дорогая маменька имела хоть какие-то материнские чувства, она могла бы сказать нечто подобное. Но ты не моя мать.
— И я не твоя нянька, но тебе она наверняка требуется. Удивительно только одно: как тебе удалось за все шесть лет войны остаться невредимым.
Грейсон, именно в этот момент проходивший по вестибюлю, громко фыркнул и, быстро прокашлявшись, приказал лакею принять у его светлости перчатки и плащ.
Раф колебался: пойти ли ему сейчас наверх, в свою комнату и приказать приготовить ванну или поговорить с глазу на глаз с Шарлоттой.