— Непременно, — сказал Миклош, — и, правду говоря, я хочу научить тебя очень многому.
Он произнес это таким глубоким и нежным голосом, что Хиона потупила глаза.
После легкого колебания он встал и подошел к боковому столу, на котором, подогреваемые маленькими свечками, стояли серебряные блюда с кушаньями.
Какие это были кушанья, Хиона потом вспомнить не могла, хотя все они были удивительно вкусными. Но она не замечала ничего, кроме Миклоша, сидевшего напротив нее.
Свечи озаряли его красивое лицо и словно бы озаряли его глаза странным блеском, когда он смотрел на нее.
Когда они поужинали, Миклош дернул сонетку, и тотчас явившиеся лакеи менее чем за минуту унесли столы и все прочее.
Когда слуги закрыли за собой дверь, Миклош сел рядом с Хионой на низком диване и сказал:
— Наконец-то мы сможем поговорить!
— Я очень этого хотела, — ответила Хиона с улыбкой, — но слишком многим другим людям надо было рассказать тебе, что они думают и чувствуют.
— Но разве я мог твердо надеяться, что все пройдет гладко и именно так, как я задумал? — сказал он.
— Ты правда полагал, что король Фердинанд выберет бегство? — спросила Хиона.
— Я надеялся и молился, что он поступит именно так, когда солдаты самовольно покинут казармы, — ответил Миклош. — Но, как ты понимаешь, для меня было огромным облегчением узнать, что действительно все обошлось без боев, в которых погибло бы немало наших людей. Они и так достаточно настрадались.
— Я думаю, что они скоро забудут о прошлом и обретут счастье теперь, когда на трон взошел ты, — сказала Хиона.
— Но предстоит сделать так много! — отозвался Миклош. — К счастью, у меня есть помощники вроде Озо Дариуса, которые хранили мне верность все годы изгнания, а теперь получат заслуженные награды. Он помолчал, прежде чем сказал другим голосом:
— Сейчас, Хиона, нам важнее поговорить о нас самих.
Хиона вздохнула с облегчением, но ее так манило и так пугало то, о чем он собирался заговорить, что она встала и отошла к окну.
Там она откинула атласную гардину и поглядела на лунный пейзаж.
Внизу раскинулись дворцовые сады, отделенные от городской площади чугунной решеткой.
А дальше, как ей показалось, на всех улицах, во всех домах горели яркие огни, и где-то вдали ей послышалась музыка. Она не сомневалась, что там повсюду люди танцуют и веселятся, празднуя коронацию их нового монарха, начало нового царствования и новой эры счастья.
Она так задумалась, что чуть вздрогнула, когда осознала, что Миклош тоже встал и теперь стоит рядом с ней.
— О чем ты думаешь?
— О том, как они счастливы.