— "Не позволяй душе подчиняться желаниям, наслаждениям, становиться зависимой" — на ходу, не замедляя шага, выдал третью цитату Суппо, демонстрируя знания общих законов и служебных инструкций.
— Я же сказал — немного, — успокоил его доктор, явно не диетолог и точно не враг жирного и мучного, а тем более такого вкусного. — Не вечно же нам в "Макдоналдсе" давиться.
О, эти блины, откушанные в тепле, зашедши с ветра или с морозца… О, эта икра, не красная и крупная, а именно щучья, мелкая… О, горячее, только что растаявшее маслице… О, блины в дороге, посреди путешествия, посреди самой жизни, одна из прекраснейших, но, к сожалению, нечастых и недлинных ее граней… О…
* * *
13. Гроза.
— В вашей обуви иглы от с?сны.
— От с?сны?
Нет ничего чудеснее или мало чего чудеснее найдется, чем гроза в Приледниковье. Когда, в самый жаркий летний месяц, а в Приледниковье этот месяц собственно и все лето, так вот, когда в этот жаркий, и днем и ночью зеленый и солнечный месяц июль, в течение дней эдак пяти или даже семи дует сильный, обжигающий далеким дыханием далекой пустыни, южный, но на удивление постоянный ветер, жаркий, нескончаемый, упругий, гнущий и при всех других ветрах неломающиеся деревья, и кажется, с тем самым песком из той самой пустыни, нереальной и почти сказочной из-за расстояния и из-за вечного отсутствия там снега, когда он дует и при этом не гонит облака — в далекой пустыне нет облаков, иначе она бы не называлась пустыней, и солнце, пользуясь прозрачностью момента, греет непрерывными и жаркими лучами воду в быстрых речках и глубоких озерах, а в неглубоких она, кажется, вскипает, когда в этих прогретых озерах не добраться до холодного слоя даже в нырке, тогда, в конце этих пяти или семи ветреных, но солнечных дней, южный ветер, иссякая, все-таки сталкивается со своим северным и своенравным соседом, злым и переменчивым, тогда-то и образуется фронт.
Атмосферный фронт, и по всему этому фронту два ветра — жаркий и холодный, воюют между собой, проникая друг в друга и этим убивая себя. За этой войной наблюдают природа и люди, ожидая взрыва дождя, со вспышками молний и грохотом грома. А ведь молнии и гром, и шумящий крупными каплями, льющийся мощными струями дождь, быстрый и сильный — это очень большая редкость в вечно мелко моросящем Приледниковье. И потому-то эта редкость воспринимается как чудо. Мощь нездешней, южной природы, с запахом прибиваемой тяжелыми каплями пыли чувствуется в нем, вспыльчивой, но быстро отходящей от собственного буйства. А фауна и флора, и главное — люди, то есть северяне, непривыкшие, просто незнакомые с залетной, быстротечной вспыльчивостью и кратковременным буйством, они ведь не готовы к такому катаклизму, и быстро промокают до нитки. Но эту, если разобраться, беду, они все равно воспринимают как чудо, принесенное редким здесь гостем — южным ветром.