А северяне, ну те, которые не знают о кратковременности южного буйства, они пугаются, страшатся, боятся, глядя на яркие, на фоне потемневшего неба молнии, и вслушиваются в ужасные громовые раскаты, думая, что это надолго, а может быть и навсегда. Да даже фауна и флора, удивляясь объему вдруг свалившейся с неба теплой воды, привыкнув обычно к талой, не очень-то понимают, что с ней делать, с той, которая сразу и много. Здесь так не принято, здесь дожди и солнце ведут себя иначе: если это дождь, то затяжной и мелкий, а если солнце, то переменчивое. Здесь невозможно промокнуть сразу или резко обгореть. За такими чудесами люди летом отправляются на юг, в страну, знакомую им всем, но в их рассказах звучащую как красочная сказка. Едут по дорогам, сначала пустынным, быстрым, диковатым, а потом, ближе к югу, тесноватым и резковатым от попутного и встречного движения.
Но в тот миг, в тот страшный миг молний и грома, и вдруг навалившейся на их привычный мир темноты суровых дождевых туч, когда северный ветер, оттолкнувшись от ледяных вершин и разогнавшись вниз по снежным склонам и вдоль по ухабистым глетчерам, сминает случайного, но по природе своей наглого южного бродягу, взрываясь от столкновения с ним теми самыми молниями и громами, и мощными струями, тогда, в этот ясный миг перемены люди, в отличие от пассивной природы, сами в ответ взрываются движением. Встречным движением, отринув от себя житейские заботы или вкусные чебуреки, и спешат завести моторы машин, звоня друзьям, на выходе или на ходу, и мчатся на этих машинах сквозь тяжелые капли и громкие небесные разрывы к тем самым мелким озерам, прыгая в них с разбегу со скалистых берегов и понимая на лету, что в последний этим летом раз, погружаясь в почти что кипящую воду.
В парящую воду, волнующуюся от порывов северного ветра, но всю покрытую разрывами от крупных теплых капель. Вода парит, ее дырявят частые, тяжелые капли, и кажется, что она и в самом деле кипит, серая рябь под черным грозовым небом. Но она еще тепла, а с холода почти что горяча, и если человек нырнет в такую воду, не упустит момента и сумеет воспользоваться подарком северной природы, то ни предыдущие, ни последующие сотни солнечных и водных ванн в теплых морях южных побережий не смогут стереть из его памяти этого незабываемого впечатления.
А выкрик, пускай и к месту, но все равно глупый выкрик: "Почему мы, все, не живем на юге, вместе?", утонет в сейчас еще не остывшей, но завтра уже холодной воде, или растворится в шуме дождя, или заглохнет в ударе грома, или сгорит в коротким выстрелом блеснувшей молнии, или запутается в ветре, или завязнет в поднятой им волне.