Быстро и не больно поставила уколы: два в вену и аж целых четыре в два разные полупопия.
И – ушла.
Видимо, вязать носки любимым внукам.
Я еще подумал, что почему-то, по какому-то совершенно непостижимому, но исправно работающему закону подлости, внуки у таких вот хороших старушек обычно вырастают – ну просто полными пидорасами.
Загадка, блин.
Очередной парадокс матушки-природы или своеобразный юмор потусторонних сил.
Может, когда слишком много любви – это тоже плохо?
Да нет.
Меня, похоже, любят.
И довольно серьезно.
Но мне почему-то – все равно не хватает.
Надо обдумать эту херню как-нибудь, на досуге.
Но – не сейчас.
Сейчас нужно заставить себя дотащится до окна, снова приоткрыть закрытую баб Дусей фрамугу и подымить, сидя на подоконнике.
А потом – спать.
Но – сначала надо сделать одно важное, очень важное дело…
…Беру в руки телефон, ищу в записной книжке знакомый номер.
Включаю набор.
Через некоторое время слышу в трубке недовольный, чуть хрипловатый мужской голос.
Он у него всегда недовольный.
Будто его от чего-то очень важного по пустякам отвлекают.
– Да, я вас слушаю.
– Это я тебя слушаю, Глеб, – говорю. – Аська сказала, что ты меня искал. Привет, кстати.
– О как! – теряется он на секунду. – Егорушка!
Я уж и забыл, что он меня так называл.
У него вообще манера такая.
Типа уменьшительно-ласкательная.
Только вот слышать ласковое обращение от этого мрачноватого персонажа – ну скажем так, не совсем комфортно.
Как-то сразу немного не по себе становится.
Вдруг, блин, задумал он чего такое?
– Я, – говорю, – я это, Али. Ты чего хотел-то?
Али – это его старинная кличка, еще по стадионной террасе.
Там протекала и продолжает протекать немалая часть его жизни, довольно странной для посторонних глаз.
Это – его мир.
Его выбор, нравится это кому-то или нет.
Ему – плевать.
И – добрый вечер, как это там, у них, принято говорить.
Да уж…
Кому это он, интересно, добрый? Тому, кому там, в этом их мрачном мироздании голову проламывают?
Или – тому, кто проламывает?
А ведь это когда-то был и мой мир тоже.
Мир бритых черепов, белых легких кроссовок, кельтских татуировок, модных брендов, сломанных носов, выбитых челюстей, проломленных голов и ненасытной жажды быть всегда только первым и лучшим. Мрачный и неприхотливый мир столичных подворотен, проходных дворов и пивных баров.
Мир гостевых секторов всех стадионов Европы, где бы только не играл его московский «Спартак».
Он меня, кстати, когда-то туда и приволок.
В свое время.
А познакомились мы просто как коллеги по бизнесу.
У него и там тоже странноватая репутация была, многие не хотели с ним связываться.