Глеб еще раз отхлебнул из фляги, погасил во вмонтированной в ручку кресла пепельнице докуренную до самого фильтра сигарету. Не глядя, передал виски назад, Рустаму.
Сашке все одно не надо, он еще в аэропорту водовки со спецназовцами насосался.
Вон как храпит.
Хорошо…
Москва встретила стылым, пронизывающим насквозь ветром и противным мокрым снегом в лицо.
Весна, блин…
На войне и то теплее…
Зафрахтованный за пять сотен частник на дышащей на ладан «шестерке» еле тащился по запруженным машинами улицам, матеря всё и всех: погоду, гаишников, идиотов на иномарках, чайников на «совках».
Хотя и сам, надо отдать дяде должное, чайником был преизрядным.
Всем чайникам чайником.
Каждый раз, когда он из полосы в полосу перестраивался, у Глеба аж сердце замирало.
Думалось: в Чечне не завалили, так здесь добьют.
Наконец он не выдержал и, пожав руки Рустаму и Художнику, велел придурку остановиться у ближайшей станции метро.
Вышло – у «Таганки».
Ну, и к лучшему.
Сплевывая и вытирая с лица противный мокрый снег, закупил в ближайших палатках еще одну бутылку дешевого виски, хлеб, сыр, сосиски поприличней, овощи и – нырнул в спасительное тепло подземки.
От «Таганки» до «Киевской» всего-то – пять остановок.
А от «Киевской» до дома – десять минут быстрым шагом.
Другим в такую поганую погоду не передвигаются.
У подъезда из багажника навороченного спортивного «альфа-ромео» выгружала яркие пакеты симпатичная рыжеволосая девчонка в короткой расклешенной дубленке.
Эдакой полукуртке-полупальто.
Один из пакетов задрал на минуту отороченную явно дорогущим мехом полу и обнажил сильную длинную ногу. Девчонка поймала заинтересованный взгляд и кокетливо смутилась.
Глеб набрал сложный код и посторонился, пропуская ее в тяжелую металлическую дверь.
В лифте они ехали вместе, она вышла на седьмом, и он задумчиво посмотрел ей вслед.
Нда…
Раньше в этом доме все жильцы знали друг друга в лицо. И обязательно здоровались.
Ничего не попишешь, времена изменились…
Интересно, кто она?
Жена какого-нибудь нувориша, прикупившего квартирку в старом мидовском доме?
Или любовница, для которой прикупил?
Нет, судя по дорогой и солидной тачке, – все-таки жена…
А жаль.
Лицо очень хорошее.
Он вздохнул, вышел из лифта и завозился с ключами.
Дома ждали тишина, пустота и привычная пыль на стеллажах, под самую завязку забитых старыми книгами.
Еще отец собирал.
А до него – дед и, скорее всего, – прадед.
Так далеко в семейную историю Глеб не заглядывал.
Неинтересно было.
А вот свои «дополнения и улучшения» в фамильную коллекцию внес. В самом начале «новых времен», когда на книжных лотках начало появляться такое, о чем отец мог только мечтать.