Джастин почувствовал ее теплое дыхание, ощутил аромат цветочного геля на ее коже и неожиданно для себя прильнул к ее губам. Памелла чуть не свалилась со стула от неожиданности. Она не собиралась целоваться с ним по-настоящему! Он украл этот поцелуй!
Тяжело дыша, она села на место и удивленно уставилась на Джастина.
– Зачем ты это сделал?
– Извини. – Он был растерян не меньше нее. – Так получилось. Не сдержался.
Она вопросительно подняла брови и дотронулась указательным пальцем до своих губ.
– Больше так не делай.
– Не буду, – согласился он.
Она отвела глаза.
– Тебе нужно поскорее соблазнить Молли или найти любовницу на время.
– Я не хочу, – твердо сказал Джастин, тоже стараясь не смотреть на Памеллу.
Он солгал. Совсем недавно его слова, без сомнения, оказались бы правдивыми. Но не теперь. Памелла права, ему нужна женщина. В этом все дело. Только в этом. А вовсе не в том, что у Памеллы такие нежные, теплые губы…
– Тебе еще нужна помощь с Люком? – спросил он, стараясь сменить тему разговора.
– Да, нужна. Нет никаких гарантий, что он бросит свою Фриду ради моих прекрасных глаз. А Молли мне окучивать?
– Фу, какое неприятное слово!
– Зато правдивое.
– Она тебя раздражает? Тебе трудно дружить с ней?
Памелла задумчиво покачала головой.
– Нет, я даже к ней немного привязалась. Она не такая надменная и глупая, как мне показалось на первый взгляд. Она умеет дружить. Умеет сострадать. Хотя, конечно, жизнь в довольстве наложила свой отпечаток на ее характер.
– Вот видишь, – с гордостью сказал Джастин. – Я же говорил, что ты к ней несправедлива! Молли – идеал. Она лучшая! Лучшая на свете.
Хотела бы я, чтобы меня так любили, подумала Памелла. Хоть кто-нибудь! Ведь если задуматься, кроме родной матери, никто не испытывал ко мне даже приязни. Возможно, я сама виновата, что у меня нет друзей. И, скорее всего, так же моя вина в том, что мужчины не спешат в меня влюбляться. Я всем им кажусь надменной. Один даже как-то сказал, что я не способна испытывать к кому-либо глубокие чувства. Но все они были не правы. Я могу любить и страстно желаю быть любимой. Что я сделала не так? Почему осталась совсем одна?
Одиночество мучило с каждым днем все сильнее. Как ни парадоксально, но чем больше она общалась с людьми, тем более несчастной становилась. У других была настоящая жизнь. Они заводили друзей, с которыми встречались по выходным, любили, ненавидели, знакомились, расставались… А у Памеллы все было по-прежнему: пустой дом, холодная постель, скучные вечера. На ней словно лежала печать одиночества. После смерти матери не осталось ни одного близкого человека. В родном городе по ней никто не скучал. А здесь ее никто не ждет. Замкнутый круг. Из огня да в полымя.