— Рич, ручка давит мне в позвоночник, — успела сказать она в перерыве между поцелуями.
— Я ее откручу, — пообещал он.
— Ну все-все, мне пора. У нас с тобой вся ночь впереди. — Эстель удалось высвободиться из его объятий и выскользнуть на лестничную клетку. — До вечера! — Она послала Ричарду воздушный поцелуй.
— До вечера, — повторил он и, закрыв за ней дверь, добавил: — Я готов на все ради тебя. А ради твоего счастья...
Эстель заметно нервничала, стоя рядом с матерью. Сара с неодобрением посмотрела на дочь. Она прекрасно понимала ее волнение: Ричард опаздывал уже на полчаса. Но зачем же открыто демонстрировать всем, что ты волнуешься!
— Милая, прекрати дергаться, пожалуйста, — сказала она.
— Прости мама, что ты сказала? — переспросила Эстель.
— Прекрати дергаться, — повторила она. — Никуда не денется твой дорогой Ричард.
— О нет! Он может попасть в самую нелепую ситуацию. Уж я-то его знаю!
— Я вот до сих пор удивляюсь, как он столько времени умудрялся не попасться мне на глаза. Хотя, должна признать, я не подхожу под понятие «нелепая ситуация». — Сара улыбнулась.
— Что ты имеешь в виду? — поинтересовалась Эстель.
— Только то, что вы встречаетесь вот уже шесть лет, а я еще с ним не знакома.
— Он очень стеснительный.
— Ценное качество, особенно для практикующего юриста, — усмехнулась Сара.
— Он тебе понравится, обещаю.
— Я верю тебе, девочка, но мне уже не нравится то, что он так сильно опаздывает.
— Мало ли что могло случиться, а вообще-то он очень пунктуален, — пожала плечами Эстель.
— О! Уже подъехали Эдмондсы. А раз они тут, значит, больше никого не будет. Ты же знаешь, что они почему-то всегда приезжают последними. Милая, постарайся хотя бы улыбаться. Ради моего дня рождения. Я уж не требую от тебя слов приветствия. И не беспокойся так, просто твой Ричард еще не знает про Эдмондсов. — Сара попробовала подбодрить дочь.
— Хорошо, мам. — Эстель улыбнулась матери, но ту уже отвлекли прибывшие гости.
Пока Сара обменивалась любезностями с прибывшей четой, Эстель пыталась высмотреть знакомую машину Ричарда. Но на дороге, ведущей к дому, было пусто. Она вздохнула и, увлекаемая матерью, вошла в дом.
Прием был в разгаре. Эстель уже устала от слишком назойливого внимания отпрысков богатых семейств Сан-Франциско. Она была со всеми одинаково вежлива, но никого не выделяла. И так было всегда. Еще до встречи с Ричардом. Она не помнила того времени, когда их с матерью отказывались принимать почти во всех домах. И все из-за того, что Сара не захотела рассказать отцу, известному всей округе своим бешеным нравом, от кого родится ее ребенок. Слишком много лет они были изгоями, чтобы сейчас Эстель могла поверить этим улыбкам. Только влияние дедушки, который души не чаял в единственной внучке, заставило соседей по-другому отнестись к мисс Саре Уэлч и ее дочери.