— Ты все еще злишься. Не так ли?
— Нет, я просто счастлив, что у меня дел по горло.
— Ты думаешь, что я взвалил дело об убийстве на тебя. Верно?
— Нет, откуда бы у меня появилась такая мысль?
— Я не знаю откуда, так как все решено по правилу первого человека.
— Тогда ни о чем не беспокойся.
— А кто беспокоится? Так ты хочешь узнать, почему Тилли оказался на Айнсли или это тебя не интересует?
— Как он оказался там?
— Он трахал шлюху в квартире 22.
— Как ты узнал об этом?
— Я опрашивал людей в округе. Тилли знал эту шлюху еще до того, как попал в тюрьму за попытку убийства. Ты знал об этом?
— Да, Олли.
— Тилли избил этого траханого подонка, который назвал его гомиком.
— Между прочим, Тилли не был гомиком, так как он трахал эту шлюху за ночь до того, как другой подонок повесил его на трубе, предварительно застрелив.
— Кто это говорит?
— Ты по поводу подонка? Это я только предполагаю. Живут там в округе в основном бывшие испанцы. Они взяли верх над неграми. Ты еще не знаешь, какую блядскую головную боль они нам доставляют. В любом случае, если хочешь поговорить с этой шлюхой, то она живет в квартире 22. Ее имя Кармен Санчес.
— Ты уже говорил с ней?
— Нет, я получил эту информацию, опрашивая других людей.
— Кого ты опрашивал?
— У тебя есть свои информаторы, а у меня — свои.
— Не хочешь сказать мне его имя?
— Я был бы счастлив сказать тебе его имя, но это не он, а она. В этом городе есть дамы, которые благоговеют перед законом, — сказал Олли и стал подражать своему любимому У. К. Филдсу.
Карелла нахмурился.
— Твой информатор что-нибудь сказала по поводу того, как Тилли закончил свой путь под потолком подвала?
— Мой дорогой, мой информатор только сообщила мне, что Тилли был наверху и всю ночь трахал эту девицу Санчес. Эту девицу я бы и сам не прочь трахнуть, если она выглядит так, как мне ее описали.
— Твой информатор сама видела Тилли там?
— Я не знаю, мой друг, не знаю. Я бы тебе предложил самому поехать туда и поговорить с этой дамой из квартиры 22, которая в соответствии с тем, что мне о ней говорили, заслуживает того, чтобы посмотреть на нее. Это точно.
* * *
Кармен Санчес оказалась женщиной около тридцати лет, высокой, стройной, с копной черных вьющихся волос, яркими глазами и голосом, созданным для пения. Во всяком случае, она сразу всем об этом говорила. Кармен собиралась на урок пения. Она уже надевала пальто, когда зазвонил дверной звонок. Пальто было таким же ярко-красным, как свитер в обтяжку с длинными рукавами и длинный полосатый шарф. Кармен сказала, что она должна немедленно уходить и что у нее нет времени на разговоры с полицией. Мейер заверил ее, что разговор отнимет не более минуты.