Не обращая внимания на жестокую драку, которая шла у самого побережья меду умиравшей афинской эскадрой и кораблями сиракузян, которые уже давно бились всеми возможными видами оружия, от зажигательных снарядов, до таранных ударов, Чайка продолжал развивать наступление. Время терять было нельзя.
Едва он успел высадить на прибрежные камни две хилиархии, как из города показался отряд селевкидский конницы и попытался сбросить их в море. Но, ничего не вышло.
– Открыть огонь, – приказал Федор своим корабельным артиллеристам, – только пусть подойдут поближе.
После того, как им на голову стали сыпаться ядра и горшки с зажигательной смесью, которые Федор приказал использовать скорее как психологическое оружие, вызывавшее в еще не полностью растаявшей предрассветной мгле ужас и панику, катафрактарии были вынуждены ретироваться. Они не смогли даже толком приблизиться к уже выстроенному отряду пехотинцев, который приготовился к отражению атаки и призван был прикрыть собой высадку остальных. Чайка успел заметить, что несколько всадников все же прорвались сквозь заградительный огонь кораблей, и добрались до пехотинцев, но были тут же убиты дротиками, быстро найдя свою смерть.
Высадка продолжалась. К обеду он овладел почти несколькими километрами побережья с обеих сторон от Арвада и заблокировал гавань кораблями, так что и мышь не могла больше проскользнуть из осажденного города. Несмотря на то, что в городе находилось и мирное население, Федор был осведомлен, что его там очень мало. Большую часть нынешних «жителей» составляет селевкидский гарнизон, – первый из финикийских городов на пути армии Ганибалла был превращен в крепость, которую Антиох был намерен удержать. Но у Ганнибала, а, значит, и Федора Чайки, были другие планы относительно будущего Арвада. Он должен был стать первым из городов Финикии, который обретет свободу. Пусть даже и ценой некоторых потерь. А потому, отрезав Арвад от внешнего мира, Федор без лишних приготовлений приказал начать бомбардировку цитадели зажигательными снарядами.
– Устройте мне такой пожар, – приказал Чайка своему новому начальнику осадного обоза, – чтобы они сами оттуда побежали, как навозные жуки из амбара.
И артиллеристы постарались. Город просто засыпали огненными горшками, которые чертили небо над Арвадом весь день, и, пока оно было ясным, и когда стала опускаться ночь. Несмотря на то, что время поджимало и несколько пожаров уже занялось на складах в гавани и у дальних ворот, Чайка не спешил идти на штурм. Ему нужно было настоящее огненное буйство, чтобы защитники поняли свою перспективу, – либо сдать город, либо сгореть заживо. Греки не ожидали, что финикийский командир подвергнет город столь жестокому обстрелу, но Федор решил, что Ганнибал простит ему нечаянную смерть своих соплеменников, если ему удастся взять город без лишних жертв со стороны армии. Тем более, что Арвад действительно был наводнен греками. Помимо баллист, расставленных на берегу, город бомбардировали квинкеремы, державшиеся вблизи стен со стороны моря.