— Книжный мальчик. Это ведь тот, кто читает книги?
— Да, — осторожно кивнул Аль, еще не до конца понимая, к чему тот клонит.
— А я за свою жизнь не прочитал ни одной. Торговые ряды рассказывали мне легенды о прошлом и сказки о будущем… Но вот друзей у меня всегда было — ого-го! — он даже выпрямился, гордый тем, что в чем-то он был лучше, богаче своего собеседника, от которого знатностью и достатком просто за версту несло. — Взять хотя бы моих братьев. Их у меня пятеро… У тебя есть брат?
— Да, — кивнул Аль. — Старший. Но мы почти не общаемся.
— Почему? — удивился Лот.
— Мы слишком разные.
— Разве это помеха? Вот мы тоже все разные. Я — средний. В дырке затычка, в ножницах гвоздь… — он хохотнул, вспомнив что-то забавное, мотнул головой. — Старшие братья говорили, что я — жуткий непоседа. Всюду норовлю нос сунуть. Во всех делах должен был поучаствовать, как будто иначе они были обречены на провал. Старшие — нет. Они спокойные, рассудительные, осторожные… — Лот оживился. — Младшие — не такие. Наивные — жуть! Если за ними не следить, обязательно в какую-нибудь беду вляпаются. А у всех еще была куча друзей. А друзья братьев — это ведь и мои друзья. Ну, в торговых рядах всегда так — все варятся в общем котле, словно всякая всячина в обеденной похлебка… — и тут он вдруг, осекшись, надолго замолчал. Его глаза наполнились каким-то странным, лихорадочным блеском, губы, дрогнув, сжались в тонкие бледные нити. — Варились, — едва слышно не то вздохнул, не то процедил он сквозь стиснутые зубы. — И все сварились…
"Как… сварились? — чуть было не спросил он в первый миг, а когда начал понимать, с другом сдержался, чтобы не воскликнуть: — Неужели все?" — Аль не мог даже представить себе — каково это: потерять четырех братьев, да не просто людей одной крови, но друзей, тех, кто был всегда рядом, понимал, помогал, составлял весь мир… Вот Ларг… Он почти не знал проводника. Что можно узнать за две недели дороги? Не больше, чем бывает сказано. А что там правда, что — выдумка, не разберешь. Времени не хватит. Да они и не были друзьями — как может взрослый человек дружить с пареньком, бывшим в его глазах еще ребенком? Если что и объединяло их, так это стремление исполнить свой долг перед родиной, предупредив о грозящей ей опасности. И все равно, царевич так привязался к великану за эти дни, что у него до сих пор набегали на глаза слезы и от боли сжималась душа, когда он думал о том, что расстался с ним навсегда. А тут — братья, бывшие рядом всю жизнь.
Лот шмыгнул носом, а потом продолжал:
— Когда все двинулись в горы, мы тоже решили — что нам оставаться? Забрались повыше, думали — чем ближе к солнцу, тем теплее… — он умолк, увидев, что собеседник качнул головой: