Поэтому утром, отправляясь в путь, он не стал ничего говорить ни брату, которому, после минувшей ночи, уже мог довериться, ни кому-то еще. Вот только сам забыть свой сон Аль так и не смог и, идя по узкой горной тропинке, время от времени, пользуясь ее изгибами, бросал опасливые взгляды назад, гадая, кому же из них суждено стать жертвой.
Еще вчера он бы выбрал брата. Так было бы проще всего. Никаких сожалений, даже некая радость: камень с плеч — спине легче. Хотя, конечно, какое у него было право решать за богов, кому жить, а кому нет! И, все же… Если бы решал он… Может быть, Рик? Нет, они не могли себе позволить его потерять. Сын торговца говорил, что у него есть связи в Девятом царстве. Возможно, это — их единственный шанс найти помощь уже за горами, а не где-то в заоблачной дали. Лиин? Если в девятом царстве им не помогут, то придется идти дальше. А если путникам не приходится ждать защиты от других, они должны уметь постоять за себя сами. Брат? Если отрешиться от старой неприязни, то кому, как не Аль-си вести переговоры? В отличие от Аль-ми, он умел заставлять себя слушать, и убеждать.
Как ни крути, выходило, что оставался только Лот. Возможно, горные духи затем и отпустили его живым из объятий лавины, что знали — ему все равно суждено умереть в их пределах. А раз так, почему бы не сделать это с пользой для других?
Аль покосился на шагавшего в шаге позади бродягу. Он беззаботно насвистывал какую-то песенку, щурясь в лучах яркого горного солнца. На его лице блуждала загадочная улыбка, полная мечтаний о чем-то настолько нереальном, что, поймав на себе взгляд царевича, юноша смутился настолько, что даже покраснел.
— Что? — спросил он, боясь выдать свой самый большой страх этого мгновения — что спутник прочел его мысли, заглянул в фантазии, которых бродяга не то чтобы особенно стыдился, но и выставлять на всеобщее обозрение отнюдь не хотел.
— Ничего. Просто… — пожал плечами юноша и поспешил отвернуться.
Так или иначе, решил он, до каменного моста нужно еще дойти. И, возможно, за это время горные духи передумают и не станут требовать от смертных такой жертвы, ограничившись чем-то меньшим. Хотя бы ослами. Жаль, конечно, животных, и тяжело будет самим тащить припасы. Но лучше они, чем люди. А духи… Им ведь все равно. Главное, жертва, а не кем она была при жизни.
"И вообще, — щуря глаза, слезившиеся от яркого солнечного света, еще более усиливавшегося, отражаясь в покрывавших белым полотном все вокруг снегу, успокаивал он себя, — может, ничего этого и не случится. Откуда взяться метели, когда небо без единого облачка?"