— В Нью-Йорке. Зайчик, нам столько всего нужно обсудить. Прости, я так долго скрывала, что ты мастер, но я боялась: кто-нибудь обязательно попытался бы тобой воспользоваться. посмотри, что они натворили. Конечно, если бы судья меня послушал, ничего бы не случилось, мать ведь должна быть рядом с детьми. Я была вам так нужна.
— Это произошло еще до твоего ареста.
— Что?
— С Лилой. Они пытались заставить меня ее убить до твоего ареста и в клетку заперли до твоего ареста. Так что ты тут совершенно ни при чем.
— Детка, — говорит она дрогнувшим голосом. — Уверена: все было совсем не так. Ты просто все неправильно запомнил.
— Ни. Слова. Про. Память, — Я выплевываю слова одно за другим, цежу их, как капли яда.
Мать молчит. Так странно: раньше невозможно было заставить ее замолчать.
— Детка…
— Что происходит? Дед заставил меня взять трубку. Что случилось такого важного?
— Да ничего. Просто твой дедушка расстроился. Понимаешь, решила сделать тебе подарок, ты ведь всегда этого хотел. Зайчик, не представляешь, как я рада. Ты, самый младшенький, вызволил братьев из такой передряги. Старших братьев! Ты заслужил замечательный подарок.
В желудке холодеет от нестерпимого ужаса.
— Какой подарок?
— Всего-то-навсего…
— Что ты сделала?
— Вчера я навещала Захарова. Ты же не знаешь: мы знакомы. Ну и вот, столкнулась с его прелестной дочуркой. Она же тебе всегда нравилась?
— Нет. — Я отчаянно мотаю головой.
— Не нравилась? А я думала…
— Нет. Нет. Мама, пожалуйста, скажи мне, что ты не дотрагивалась до нее. Скажи, что не работала над ней.
— Я думала, ты обрадуешься. — Голос у матери какой-то неуверенный, она словно уговаривает меня: как будто купила на распродаже свитер, а он мне не нравится. — Девчушка стала настоящей красавицей, разве нет? С тобой, конечно, не сравнится, но уж точно симпатичнее той рыжей, с которой ты в последнее время болтался.
Поворачиваюсь и со всей силы стукаюсь о стену плечом, словно разучился нормально ходить.
— Мама. — Я почти плачу.
— Детка, ну что ты?
— Просто скажи, что ты сделала. просто скажи. Как ужасно — умолять кого-то разбить вдребезги все твои надежды.
— Такие вещи не следует обсуждать по телефону.
— Говори!
— Ладно-ладно. Я колдовала, и теперь она влюблена в тебя. Сделает все, что угодно, все, что захочешь. Правда, здорово?
— Верни все обратно. Пусть она станет как раньше, я привезу ее, и ты сможешь все исправить.
— Кассель, ты же знаешь, что это не в моей власти. Могу заставить ее тебя возненавидеть или стать совершенно безразличной, но вспять проклятие обратить невозможно. Если это тебя так расстраивает, просто подожди. Со временем магия потеряет силу. Ну, то есть прежней она уже не станет…