— Зачем ты притащил сюда эту грязную тварь?
— Это не таракан, а кошка.
Дед смотрит скептически. Сам весь в пыли, в руках большой бумажный стакан с соломинкой. Только там не кока-кола, а бурбон.
— На что она тебе сдалась?
— Да ни на что. Не знаю. Голодная просто.
— Может, и остальных пригласишь? Небось тоже голодные.
Ухмыляюсь.
— По одной зараз, идет?
— Я не для того капканы покупал.
— Знаю. Ты наверняка хотел их всех переловить, отвезти миль за десять, выпустить на каком-нибудь фермерском поле, а потом мы бы сидели тут и делали ставки — которая первая вернется.
Дед качает головой.
— Иди-ка убираться, умник.
— У меня врач сегодня.
— Помню. Еще вполне успеешь поработать.
Пожимаю плечами и отправляюсь в гостиную. Водружаю посреди комнаты картонные коробки, достаю скотч, вытаскиваю мусорный бак и принимаюсь разгребать залежи.
Кошка наблюдает. Глаза у нее светятся.
Выкидываю проспекты с рекламой амулетов, облысевшую меховую муфту, разваливающиеся книжки в бумажных обложках. Те, что еще выглядят сносно, ставлю обратно на полки, некоторые откладываю почитать. Следом в мусорный бак летят кожаные перчатки. Их целая корзина накопилась, некоторые слиплись между собой, наверное из-за батареи.
Выкидываю и выкидываю, а хлама не убавляется. Бесконечные кучи вещей, невозможно даже понять — где уже убирался, а где нет. Десятки мятых полиэтиленовых пакетов, в одном — пара сережек и чек, в других всевозможная одежка или остатки сэндвичей.
Отвертки, разные винтики и шпунтики, мой табель за пятый класс, вагоны от игрушечного поезда, пачки магазинных наклеек «оплачено», сувениры-магнитики из Огайо, три вазы с засохшими цветами и один кувшин, набитый цветами пластиковыми, картонная коробка с битыми елочными украшениями, древний радиоприемник, покрытый черной и липкой дрянью.
Из-под пыльной сушилки выскальзывает шкатулка с фотографиями.
Черно-белые, настоящий пин-ап[3]. На женщине короткие тонкие перчатки, старомодный корсет и черные трусики. Прическа как у Бетти Пейдж[4]. Стоит на коленях и улыбается кому-то. Наверное, фотографу. На одном снимке видны его пальцы — дорогое обручальное кольцо поверх черной перчатки. Женщину я узнаю.
Мама хорошо получилась.
Как-то она отвезла меня полакомиться вишневым сиропом. Только меня одного. Именно в тот жаркий летний день раскрылся мой преступный талант. Машина нагрелась от солнца, кожаные сиденья чуть жгли голые ноги. Рот весь покраснел от сиропа. Мы заехали на заправку, а потом развернулись — наверное, чтобы подкачать шины.
— Видишь тот дом? — Мама показывала на ранчо с черными ставнями. — Найди окно сзади, там лестница есть. Пролезь внутрь и возьми со стола коричневый конверт.