— Эльфы и кентавры — давние союзники, — возразил второй.
— Для эльфов этот союз весьма кстати, но кентавры — глупцы и тупицы, — отрезал шаман. — Что хорошего, кроме манящих эльфийских побрякушек, мы получаем от этого союза? Лучшие юноши уходят к эльфам, прельстившись возможностью красоваться в эльфийском доспехе и быть челядью у вассалов леса. Они погибают в сражениях не за свои семьи, не за наши равнины, а за чужие им леса.
— Но это долг чести! — неуверенно возразил второй.
— О мудрый вождь Медвежье Сердце, — расхохотался как раскашлялся шаман. — О каких долгах ты ведешь речь? Кентаврам давно пора жить своей жизнью, уйти в глубь великих равнин и позабыть про манящие леса. Иначе наступит день, когда дети перестанут рождаться в наших шатрах. Совсем. У них ведь не окажется отцов, все отцы будут топтаться у подножия эльфийских кленов.
— Я поговорю с Большим Луком, — сказал примиряюще вождь кентавров. — Скажу ему, что он достаточно долго проскитался вдали от родных шатров, пора бы ему и вернуться на равнины.
— Попробуй, попробуй, — ехидно посоветовал шаман. — Пока он, не помня себя от счастья, дарит направо и налево эльфийские безделушки. А жеребята в рот ему смотрят, как же, великий странник и герой! Привез эльфийку королевских кровей. Рыцарь и трубадур. Тьфу!
— Кентавры — гостеприимный народ, о Бешеный Конь! — твердо сказал вождь.
— Я предупредил, — отрезал шаман, и пути двух кентавров разошлись.
Лидриэль было очень обидно. Она же не напрашивалась! Файнос сам предложил поехать к его родне. Она и не собиралась к ним. А этот противный шаман вон как об эльфах…
А эльфы и без кентавров обойдутся. Еще неизвестно, кому этот союз нужнее — тем, кто на деревьях, или тем, кто под деревьями. Они же сами приходят со своих равнин. И готовы ночевать в ложбине кентавров, без крыши над головой, лишь бы получить со временем доступ в конюшню. Лидриэль тоже, между прочим, слышала среди своих разговоры, что с кентаврами тяжело. Они же не люди и не кони и не везут толком, все норовят речь толкнуть, и в приличном обществе им делать тоже нечего со своими грубыми копытами. Они везде чужие! Многие эльфы завидуют имперцам, их лошадям, их крылатым пегасам. Поговаривают, что раньше эльфы и кентавры не общались, что благородным эльфам больше пристали, к примеру, единороги.
Но какая-то правда в словах шамана была, она знала. От этого было еще обиднее.
Разозлившись на весь мир, Лидриэль вернулась в шатер. Покусанный волками Рету-найденыш, из-за которого они здесь и оказались, крепко спал. И фиолетовая зверушка от него не отставала