буквально раскрыла рот. В жизни она никогда не видела таких. Поразительно милое лицо у нее. Глаза ясные, голубые, волосы светло-золотистые, длинные. Она крупная, рослая, статная, у нее неповторимая фигура — выпуклая, соразмерная, и это ощущалось явственно, когда она стояла под рукой богини в длинном платье, очень похожем на русский сарафан с вышивкой на груди, рукавах и подоле. Жанна заметила красные фигурки птиц на вышивке — средние птицы смотрели друг на друга, крайние нет, они отвернулись в другую сторону. Был еще красный орнамент.
Сарафан Сунильды слегка притален, на лбу её — тонкая ленточка, почти алая, цвет платья-сарафана желтокремовый… Такова подлинная история. Быть может, ученые это поймут… Итак, прообразом Черномора был действительно Германарих, вождь готов. Сунильда из племени росомонов стала Людмилой в сказке Александра Пушкина «Руслан и Людмила», записанной со слов Арины Родионовны. Более пятнадцати столетий эту историю рассказывали русы-росомоны. И только великий поэт и пророк ее записал — в то время, когда господа и дамы в салонах не только не замечали традиций своего народа, но на разные лады грассировали на языке другого народа (наверное, по-французски. — Ф.Г.), которого тоже не понимали и не знали…»
Смешной, конечно, текст, но очень-очень характерный. Автор, впрочем, рассчитывает на понимание не одних лишь «ученых» — «я рассчитываю и на понимание со стороны простого читателя»… И вот именно «простой читатель» и вправе задать вопросы: а почему это, собственно говоря, Сунильда — не Людмила, почему Германарих — не Черномор; почему вообще концептуальное утверждение «древности происхождения» кого бы то ни было — неверно по сути?.. А кстати, напрасно упрекает автор «Встреч с Богоматерью» «господ и дам», современников Пушкина, в пренебрежении традициями «своего народа»; вот подойдем к истории «Слова о полку Игореве» и увидим, что «господа и дамы» из этих самых «салонов» умели «мифологизировать» куда более «интеллектуально и художественно», нежели Щербатов и прочие… Но почему же все-таки нельзя взращивать этот необъятный и причудливый «сад всевозможных корней и похожестей», почему нельзя защищать «древность своего народа» средствами понятными, как пронзительный свист и стрельба из двух пистолетов зараз старенькой бандитки Мани; почему, почему?..
Скучная цитата из С. А. Иванова, скучно окончившего отделение древних языков филологического факультета МГУ, автора более пятидесяти работ по историй и культуре Византии, древней Болгарии, ранних славян… С. А. Иванов разбирает этимологию средневекового греческого слова «салос». Вот так это выглядит: «…ясно одно: слово «салос» — восточного происхождения… При этом по историко-лингвистическим соображениям должны быть отвергнуты кажущиеся на первый взгляд весьма заманчивыми сближения «салос» с бурятским «шали» — «болтать вздор, задираться, хулиганить» (И. А. Хелимский. Устное сообщение). Равным образом невозможно и родство со славянским «шалый», литовским «selytis» — «разыгрывать дурака» и т. п. — эти корни восходят к индоевропейскому корню «qhel», который в греческом дал «халис» — «буйный»… или «хилео» — «околдовывать»…, но никак не «салос»…