Сталкеры стали наперебой вспоминать. Цыган пробрался между ними к ближайшему окну.
— Там ничё не видно, — сказал все тот же хрипун и снова закашлялся. В помещении было холодно.
— Не удивлюсь, если это Протасов, — заметил Цыган. Сидящие на лавке у окна сталкеры подвинулись, и он приник к щели между досками.
— Да ты объясни, как он это сделал?! — заревел Курильщик. — Генерал что, экстрасенс какой-то? Как он может управлять аномалиями? Всеми сразу?!
— Никак такого не может быть, — отозвался кто-то.
— Да может, Протасов нашел метод, — тут же заспорил хриплый.
Они находились в деревенской избе, стены были сложены из толстых бревен, потемневших от старости и сырости, между ними торчали черные клочья склизкого мха. Напротив окна, за полосой черной земли, была такая же стена, только глухая. Свет падал откуда-то из-за второй избы — похоже, на ней висел прожектор. Воздух был влажный, небо светлело. Над крышей избы напротив поднимался дымок.
— Вот и поспали, — хмуро пробормотал Рамир и направился к другим окнам. Ботаник ходил за ним, как собачка, и беспрестанно поправлял очки. Одна линза треснула почти пополам.
— Ну, чё увидел? — настойчиво, почти требовательно прозвучал тот же хриплый голос, и к Цыгану подошел пожилой сталкер, плешь которого окружала лохматая седая поросль. Сталкер заклокотал горлом, сотрясся телом и кашлянул так, что, казалось, у него должен был желудок выскочить изо рта. Но нет, обошлось; он прокашлялся и протянул руку: — Мерзость.
— Бывало и хуже, — пожав сухую ладонь, сказал Рамир и выглянул в другое окно.
— Это меня так зовут, — пояснил пожилой, рукавом вытирая губы. — Лечусь, лечусь, но хрипунец, мерзость такая, одолеет меня. Не жилец я. Эта болячка сильнее человека.
— Ты уже десять лет не жилец. — В углу поднялся высокий сталкер с крутыми плечами. На таких можно дома носить или автомобиль в лифт затаскивать, невольно отметил Рамир. Нижняя челюсть у качка была квадратная и выдающаяся вперед, как лоток для приема мелочи. — Задолбал со своим хрипунчиком, мерзость такая. Пожилой покачал плешивой головой. Лицо у него было круглое, доброе.
— Не любите вы стариков, — сказал он сдавленным голосом и вновь согнулся в кашле.
— Прикидывается, — кивнул качок Рамиру. На рукаве выцветшего камуфляжа у него был пришит шеврон «Долга». — На жалость давит, Мерзость-то. Я Кувалда.
Он протянул руку, и Цыган понял, откуда пошла эта кличка. Вроде Цыган и сам не жаловался на размеры — рост приличный, и ладонь нормальная, крепкая такая, но она утонула в экскаваторном ковше Кувалды. Видимо, кулаком он мог пробивать стены. Цыган вложил в рукопожатие все силы.