— Я сделаю, что смогу, дружище, — сказал Макс, ободряюще потрепав меня по плечу. — Кстати, Регина сильно переживает за тебя, она обзвонила всех твоих друзей и родственников, приходила на кафедру, обращалась в полицию. Перед отправкой сюда я встречался с Региной и был вынужден наговорить ей, будто ты совершенно спонтанно уехал в Италию на раскопки. Я сделал это по поручению Мелинды и ее компании. — В голосе Белкина прозвучали извиняющиеся нотки. — Эти люди втянули меня в свою игру, поэтому отступать мне было некуда. Честно говоря, Андрюха, мне до чертиков хотелось увидеть машину времени в действии. Теперь я полон впечатлений от всего случившегося со мной! И понимаю, что это очень серьезная игра!
— Так может, ты поработаешь здесь вместо меня, а? — проговорил я и вновь схватил Белкина за руку. — Ты же рвался в Италию. Живая древняя эпоха, это не камни и черепки на раскопе! Для твоей авантюрной натуры, Макс, участие в восстании Спартака поистине самый выигрышный билет в твоей судьбе! Ну, что скажешь?
Белкин помолчал, потирая нос, потом произнес, пряча глаза:
— Извини, старик, мое желание роли не играет. Ты идешь первым номером в этом заезде, на тебя сделана главная ставка. Я могу быть лишь на подхвате. Так объяснил мне профессор Пазетти.
— Стало быть, дело мое дрянь! — мрачно промолвил я.
— Ну, не все так плохо, старичок… — с улыбкой заговорил Белкин, потянувшись рукой к лежавшей у его ног кифаре.
Не договорив свою фразу, Белкин вдруг исчез прямо у меня на глазах, словно испарился. Голос Белкина еще звучал в моих ушах, а его самого уже не было рядом со мной. На скамье осталась лежать только его войлочная шляпа. Я сразу сообразил, что мой связник выхвачен силовым полем машины времени из данной временной проекции и вскоре окажется в двадцать первом веке в апрельской слякотной Москве.
Я вышел из тенистого портика и зашагал по узкому боковому переулку, стараясь уйти подальше от шумной людской толчеи, царящей на главной улице Метапонта. Мне нужно было привести в порядок свои мысли и чувства.
«Значит, Регина полагает, что я сбежал от нее в Италию, — размышлял я, глядя себе под ноги. — Что ж, по сути дела, это так и есть. Только здесь мне явно не до раскопок! Итак, на меня возложена непосильная задача сделать так, чтобы восставшие рабы сокрушили Рим. Иначе… А что иначе? Иначе Россию ожидает глобальная катастрофа! Штирлиц, как говорится, отдыхает!»