Фабия посмотрела мне в глаза. Она ожидала моего ответа.
— Капуанцам не одолеть гладиаторов, госпожа, — проговорил я без всякого злорадства в голосе. — Но я помогу тебе бежать, как только рабы спустятся с Везувия в долину. Потерпи, это случится скоро.
Выйдя из палатки Фабии, я прислушался. Шум сражения стал заметно глуше, отдаляясь куда-то вниз по склону горы. Потревоженные птицы большими стаями вились над Везувием. Постепенно крики сражающихся и звон оружия переместились в лесные дебри, к самой подошве Везувия.
Наконец все стихло.
Примерно через час на верхнюю площадку Везувия небольшими группами стали прибывать победители, неся в руках щиты и копья поверженных капуанцев. Кто-то из рабов был в римской кольчуге, кто-то — в римском шлеме, кто-то — в римском военном плаще… Среди восставших было много раненых. Всем им женщины поспешно оказывали помощь.
Увидев Эмболарию, устало идущую с римским дротиком на плече, я подбежал к ней, желая узнать подробности сражения и наши потери. Эмболария с горделивым видом поведала мне, что римляне побежали к лесу, не выдержав летящего в них града камней.
— Наших храбрецов погибло немного, около тридцати человек. Римлян же пало не меньше трех сотен, вся тропа усеяна их телами! — молвила Эмболария, опираясь на дротик. — Нашел свою смерть и Тит Сервилиан, ему камнем размозжило голову.
— Где Спартак и Эномай? — спросил я. — Где Крикс?
— Они продолжают преследовать бегущих капуанцев, которым сегодня придется изрядно побегать! — Эмболария громко рассмеялась. — Каким позором покрыли свои знамена вояки Сервилиана, их обратили в бегство жалкие беглые рабы, вооруженные камнями!
В том, что разгром отряда капуанцев был полным, меня убедили трофеи восставших рабов, среди которых оказались знамена обеих когорт, боевые сигнальные трубы, украшенные серебряной чеканкой панцири и шлемы с убитых центурионов и оптионов. Главным же трофеем восставших стали оружие и красный плащ-полудамент военного трибуна Тита Сервилиана, павшего в самом начале этой скоротечной битвы.