— Постой-ка, постой… Так это же Государственная публичная историческая библиотека России! Ну надо же, как удачно!
— Не вижу в этом никакой особенной удачи, — проворчал Хватко.
— Просто я в настоящий момент как раз в ней и нахожусь, — пояснил ученый.
— В смысле, в ГПИБ? Ах, ну да, ты же говорил, что в библиотеке. Что ж, тогда тебе и козыри в рукава. Действуй. Только смотри, не пытайся подменить собой официальное следствие! И немедленно поставь меня в известность, если чего разнюхаешь.
— Гав-гав, хозяин, — ответил Костромиров.
— Ох уж мне эта рефлексирующая интеллигенция, — проворчал следователь, прерывая связь.
Уже через пять минут, разузнав у библиотечных служителей, где находится рабочее место заместителя их директора, Горислав Игоревич постучался в дверь кабинета. На стук вышел субъект, напоминающий ветерана рок-тусовки: в затертых до белизны джинсах, с пиратской серьгой в ухе и длинными, стянутыми на затылке в конский хвост, седыми волосами.
— Анатолий Яковлевич? — с объяснимым недоверием спросил Горислав.
— Что, похож? — фыркнул субъект.
— Простите… не имею чести быть…
— Да ладно! — отмахнулся тот, отступая в сторону. — Заходите, шеф у себя.
Проводив взглядом хвостатого рокера, Костромиров шагнул в кабинет.
Анатолий Яковлевич Щербинский оказался мужем среднего возраста и роста; курчавая иссиня-черная бородка обрамляла его выразительное лицо, точно багетная рама картину: круглые, близко посаженные глаза из-за стекол круглых же очков в допотопной роговой оправе смотрели по-птичьи пристально и настороженно; внешний облик дополняли большие залысины, делавшие его сократовский лоб еще выше и одновременно придававшие голове некоторое сходство с яйцом, и крупный, несколько вислый нос над чувственным безусым ртом с опущенными вниз уголками. Одет Анатолий Яковлевич был в пиджак зеленовато-коричневого цвета, с кожаными налокотниками и кожаными же пуговицами и брюки в тон. «Похоже, настоящий английский твид», — с уважением отметил про себя Горислав.
После краткого извинительного вступления Костромиров сразу взял быка за рога и объявил, что хочет поговорить с уважаемым Анатолием Яковлевичем о его покойном дядюшке профессоре Щербинском, точнее даже — об обстоятельствах смерти последнего.
— Сейчас я в любом случае очень занят, — сказал племянник после минутной паузы, — так что… А чем вызван ваш интерес, позвольте спросить? Со следователем я уже имел беседу, под протокол.
— О, разумеется! Дело в том, что Руслан Соломонович вчера утром позвонил мне…
— Вот как?
— Именно так, — подтвердил Горислав, — позвонил и просил срочно приехать…