— Красная Армия уже здесь. — Затем он прижал палец к другой точке — Берлин! До Берлина теперь совсем недалеко, — пояснил он и стал внимательно изучать линию восточного и западного, фронтов.
На западе линия шла от Падерборна на Вильдунген, Трейзу, Герсфельд, Фульду. Удар, несомненно, был направлен через Кассель, Эйзенах, Эрфурт в глубь Тюрингии. Палец Богорского снова остановился.
— Веймар… и, — добавил он, — Бухенвальд!
Однако путь от западного фронта до Берлина был гораздо длиннее, чем от восточного. Кто возьмет Берлин, тому достанется и победа над гитлеровской Германией.
— Может быть, американцы и англичане решат уступить победу Советскому Союзу? Думаю, что нет!
Богорский, раскинув руки, сгреб на карте фронты Запада и Востока к одному центру — Берлину.
— Американцы, вероятно, будут действовать быстро: до Берлина путь дальний, а времени у них мало.
Бохов понимающе кивнул. Без сомнения, американцы приложат все усилия, чтобы оказаться в Берлине одновременно с Красной Армией. Можно ожидать быстрого вторжения американцев в Тюрингию. Начнутся гонки. Кто кого опередит? Американцы или фашисты с эвакуацией лагеря?
— А мы торчим посредине, — горестно улыбнулся Бохов и вздохнул. — Сколько событий сошлось разом! Надо сегодня же вечером обсудить все с ИЛКом. Мы не можем решить все вопросы одни.
Бохов снова сел на скамейку, чтобы поделиться с Богорским своими мыслями:
— Вот попадает в лагерь этакая кроха… Да, да, я знаю, Леонид, я знаю… Я не в этом смысле. Но ты все-таки подумай: сначала Гефель и Кропинский отправляются в карцер. Из-за этого! Мы вынуждены вывести из действия весь аппарат. Из-за этого! Теперь в вещевой камере хватают десять человек. Из-за этого! Есть от чего прийти в отчаяние.
Богорский молча слушал — пусть Бохов облегчит душу.
— Все зависит от ребенка, Леонид, от ребенка! — продолжал Бохов. — Пока они его не нашли, Гефель останется сильным, сильными будут также Кропинский и те десять. Но если ребенка найдут?.. Дружище! Ты и сам знаешь, что тогда будет. Это старая истина! Мысль о ребенке придавала сил Гефелю. Стоит им принести ребенка к Гефелю и сказать: «Вот он, а теперь выкладывай!» — тогда, говорю я тебе, у Гефеля лопнут нервы. И что дальше? Что дальше?
Бохов сжал руками виски.
— Многие, слишком многие знают о ребенке. Вот в чем опасность! Но тут уж ничего не изменить, — устало произнес он. — Мы влипли в это дело и должны как угодно выкарабкиваться.
Бохов застегнул шинель и уже деловым тоном добавил:
— Хочу сообщить тебе, что я сегодня же вечером созову ИЛК.
Он собрался уходить, но немного помешкал и сказал с горечью: